Если движется небо - Евгения Духовникова Страница 5

– Нет, не надо. Он же заглушил двигатели. Сами справимся. Загоним в карантинный ангар и эвакуируем экипаж.

Венти согласно кивнула. Она понимала: если они спасут не только людей, находящихся на борту, но и сам катер, это принесёт альбинам гораздо больше "плюсиков" в контексте взаимоотношений с братьями-по-разуму. Вся межрасовая политика – суть бесконечная череда компромиссов и договорённостей, и лишний козырь никому не помешает. Как знать, когда и на что доведётся его разменять.

Часом позже они с Фраем стояли в одном из ангаров карантинного модуля, медленно наполнявшегося воздухом.

Фрай прихватил с собой лазерный резак, но инструмент не понадобился: как только давление выровнялось, корабль сам разблокировал шлюз.

Это хорошо. Любое преднамеренное действие по отношению к кораблю иной расы, тем более – механическое повреждение могло трактоваться как "умышленная порча чужого имущества". Замучаешься потом доказывать Верховному суду Юнивёрса, что решение резать обшивку было принято в условиях форс-мажорной ситуации, а следовательно, являлось вынужденной мерой.

Вблизи корабль выглядел не таким уж и крошечным. Вопреки ожиданиям, у него даже имелось оружие: стандартный длиннофокусный лазерник, правда, слабенький, к тому же, деактивированный. Сейчас у дежурных уже не оставалось сомнений: атаковать их Станцию никто не собирался.

И всё же Фрай мягко тронул девушку за рукав.

– Держись позади меня.

Подозрительность у альбинов в крови. Полное доверие – роскошь, доступная лишь тем, кому посчастливилось отыскать свою истинную пару. Друг другу Венти и Фрай доверяли безоговорочно. Друг другу – но не другим.

На чужом корабле было холодно. Аварийные датчики истошно верещали. Венти поморщилась: громкий резкий звук был слишком неприятен для её тонкого слуха.

В шлюзах и коротеньком коридоре было пусто. В каютах тоже. Венти подумала, что надо бы осмотреть и багажные отсеки, но Фрай, будто прочтя её мысли, предостерегающе вскинул руку:

– Не отходи от меня далеко.

Следом за своим напарником Венти поднялась в кабину пилотов.

– Нашли, – прошептал Фрай. Но Венти уже и сама увидела его: неподвижно обмякшего в кресле пилота. Человек. Он выглядел очень юным: подросток, совсем ещё мальчик. Почему-то он был не в форме астронавтов, а в повседневной одежде, для межзвёздных полётов совершенно не предназначенной: вязаный свитер кофейного цвета и такие же светлые брюки. Худощавое телосложение, белокурые волосы и светлая кожа делали его слегка похожим на альбина, и Венти почувствовала, как сердце невольно сжалось.

– О небеса... – голос её дрогнул. – Он вообще жив или...

Второй вариант даже озвучивать не хотелось.

– Жив, не каркай, – коротко ответил Фрай, методично прощупывая пульс. – Дышит, видишь же. – Он отстегнул ремни и подхватил мальчишку на руки – легко, будто игрушку из поролона. – Я в медотсек.

– Справишься один?

– Справлюсь. Займись кораблём.

– Хорошо, – Венти покладисто кивнула.

Фрай ушёл, а она принялась за работу. Конечно, её коллега тоже был прекрасным инженером, но в их тандеме в человеческой технике гораздо лучше разбиралась именно она.

Первым делом Венти спустилась в трюм, где располагался двигатель – сердце корабля. Медленно обошла вокруг титанового цилиндра, покрытого тонкой корочкой льда, периодически поглядывая на датчик сканера на поясе – не заверещит ли. Альбины неплохо переносят радиацию, гораздо лучше людей, но всему есть предел. Термоядерные реакторы человеческих катеров, даже исправные, могли фонить так, что будь здоров.

Этот, к счастью, не фонил. Он вообще был отключен. Венти тщательно проверила инженерные системы корабля, вернулась в кабину пилотов, методично обследовала пульт управления, устройства вывода информации. Всё, кроме ламп освещения, было деактивировано, – а чтобы что-то включить, требовалось как минимум знать коды доступа.

Странно. Как, интересно, он летел, с отключенным-то движком? Что произошло по пути сюда?

И с каких это пор люди пускают детей за штурвалы своих кораблей?..

– Ну как? – Венти вошла так тихо, что Фрай, услышав её голос за своей спиной, вздрогнул.

– Нормально. Жить будет. Что с катером?

– Термоядерный реактор деактивирован, другие системы угрозы также не представляют, – с готовностью отчиталась она. – Взрывчатых, горючих, токсичных, едких, биологически активных веществ на борту не обнаружено. Наличие отложенных программ, способных запустить разрушение реактора, не выявлено. Впрочем, я запрограммировала карантинный ангар на отделение в случае резкого скачка температуры и давления. На всякий пожарный. Так что сейчас человеческий корабль не представляет угрозы.

Фрай с одобрением кивнул.

– У меня тоже мелькнула такая мысль, – нехотя признался он, помолчав немного. – Но это чушь, конечно. Непохоже на диверсию, как ни взгляни. Если бы людям понадобилось уничтожить нашу станцию, они бы отправили беспилотник. Ты же знаешь, как щепетильно люди относятся к человеческим жизням. Пилот-камикадзе, да ещё и несовершеннолетний – это за гранью разумного, из области фантастики... Но я рад, что ты приняла меры: лучше перестраховаться. Как говорится, бережёного небо бережет.

В этот момент мальчишка, доселе неподвижно лежавший на кушетке, застонал и открыл глаза.

– Что случилось? – хрипло прошептал он. – Где я?

Он заговорил на родном языке, но общий смысл Венти уловила.

– Ты говоришь на юнивёрсе? – с надеждой спросила она.

– Конечно... – мальчуган поднял голову, и в его глазах мелькнуло понимание. – Альбины... Ясно. Где мой корабль? Я разбил его?

– Нет, твой корабль цел – хотя, похоже, неисправен. Сейчас речь не об этом. Кто ты? Как ты оказался здесь?

– Где я? – проигнорировав вопросы, повторил мальчик.

– На таможенной орбитальной станции Альбедо, – Фрай обернулся на напарницу в поисках поддержки. – Всё в порядке, мальчик, не волнуйся. Ты же сигналил нам, верно?

– Я? Гм... Видимо, сам корабль сигналил. Во время транспространственного перехода что-то случилось... Я будто выпал из реальности... и, похоже, вырубился.

Венти и Фрай недоумённо переглянулись. Выражение "транспространственный переход" сейчас почти не употреблялось. После того как на Люцерне межрасовый институт квантовой физики запатентовал принцип "нуль-перехода" – более удобный, экономичный и безопасный по сравнению с гиперпрыжками способ перемещения в космическом пространстве, и технологию, и сами полёты стали называть не иначе как "нуль-переход".

Мальчуган медленно сел, спустил ноги на пол, поморщился, опершись на ушибленную руку. Внимательно огляделся по сторонам. Покосился на иллюминатор – под ними как раз проходила планета.