Нова. Да, и Гоморра - Сэмюэл Дилэни Страница 5

С пояса свешивался на цепочке украшенный драгоценностями записчик, который родители подарили Кейтину, когда тот поступил в универ с правом на стипендию. На сегодня записчик содержал заметки на сотню тысяч слов. Кейтин еще не приступал к первой главе.

Если говорить о внешних проявлениях, он выбрал замкнутую жизнь ниже возможностей, даруемых его образованием, и даже не особо в ладу с темпераментом. Постепенно он отдалялся от центра человеческой деятельности, которым для него оставался мир под названием Земля. Всего месяц назад окончил курсы киберштырей. И прибыл на луну Нептуна — последнюю луну любого размера в Солнечной системе — этим утром.

Его каштановая шевелюра шелковиста, растрепана и достаточной длины, чтобы ухватиться в драке (если дотянетесь). Его руки за поясом мнут плоский живот. Выйдя на дорожку, он останавливается. Кто-то сидит на ограде и играет на сенсор-сиринге.

Несколько человек, замерев, глазеют на зрелище.

Цвет узорами фуги разливается в воздухе; дуновение глотает образ и опадает, творя следующий: изумруд поярче, аметист поглуше. Ароматы затапливают ветер уксусом, снегом, океаном, имбирем, маком, ромом. Осень, океан, имбирь, океан, осень; океан, океан, вновь клокотание океана, и пенится свет в тусклой сини, подсвечивающей лицо Мыша. Сочатся потихоньку электрические арпеджио новой раги.

Взобравшись на ограду, Мыш глядел в мешанину образов, наслоений схлопывающихся светлых взрывов, на свои смуглые пальцы, скачущие по ладам; по тыльной стороне рук тек свет из машины. И пальцы падали. Образы так и порскали из-под ладоней.

Собрался десяток зевак. Они помаргивали; вертели головами. Свет из иллюзии барабанил по кровле глазниц, струями очерчивал рты, забивался в теснины бороздчатых лбов. Женщина потерла ухо, кашлянула. Мужчина похлопал по донцу карманов.

Кейтин глядел сверху вниз на группу голов.

Кто-то протолкался вперед. Не прекращая играть, Мыш поднял глаза.

Слепец Дан вывалился из сборища, подвис, поковылял дальше сквозь пламя сиринги.

— Эй, ты чего, а ну пшел…

— Старик, двигай, нечего тут…

— Нам не видно, что творит пацан…

Посреди Мышова творения Дан раскачивался, дергая головой.

Мыш усмехнулся; смуглая рука сжала проекционную рукоятку, и свет, звуки, запахи сдулись вокруг единственного дивного демона, что, стоя перед Даном, блеял, корчил рожи, бил чешуйчатыми переливчатыми крыльями. Он ревел трубой, гримасничал, его лицо стало как лицо Дана, но с третьим вращающимся глазом.

Люди засмеялись.

Призрак подпрыгнул и уселся на пальцах Мыша. Цыган злорадно осклабился.

Дан, вихляясь, подался вперед, рука хлестнула по воздуху.

Взвизгнув, демон извернулся, перегнулся. Свистнуло, будто открыли дребезжащий клапан, и зрители — теперь уже два десятка — застенали от вони.

У Кейтина, прислонившегося к ограде близ Мыша, от стыда прижгло шею.

Демон выделывался.

Тогда Кейтин, дотянувшись, прикрыл ладонью поле визуальной индукции, и образ поблек.

Мыш пронзил его взглядом:

— Эй!..

— Не надо этого делать, — сказал Кейтин, погребая плечо Мыша под своей ручищей.

— Он же слеп, — сказал Мыш. — Не видит, не чует… не понимает, что происходит… — Черные брови поникли. Но играть Мыш перестал.

Дан стоял, обступлен толпой, которую не видел. Вдруг завизжал. И опять. Визг бурлил в его легких. Люди отпрянули. Мыш и Кейтин оба глядели на хлещущую воздух руку.

В темно-синем жилете с золотым диском, при шраме, пылавшем под огненным клеймом, из скопища выдвинулся капитан Лорк фон Рэй.

Дан узнал его сквозь слепоту. Развернулся и поковылял прочь из круга. Оттолкнув одного, двинув запястьем по плечу второй, исчез в толкучке.

Дан ушел, сиринга смолкла, внимание переключилось на капитана. Фон Рэй шлепнул себя по бедру, на черных брюках ладонь скрипнула половицей.

— Хорош! Чего разорались?

Голос гремел.

— Я пришел набрать команду киберштырей на долгий рейс, видимо по внутреннему рукаву. — Горят жизнью желтые глаза. Капитан ухмыляется всем лицом под ржаво-жесткими волосами, вкруг налито́го шрама. Однако на то, чтоб считать эмоцию с искаженных губ и лба, уйдут секунды. — Ну, кто из вас сопутствует мне на полпути до края ночи? Вы пескоброды или звездоходы? Ты! — Он указал на Мыша, по-прежнему на ограде. — Хочешь со мной?

Мыш спрыгнул:

— Я?

— Ты — со своей адской пиликалкой! Коли будешь смотреть, куда идешь, — вперед: мне нужен кто-то, чтоб жонглировать воздухом перед глазами и щекотать мочки. Решайся.

Улыбка пробежала от зубов Мыша к уголкам рта.

— А то. — И пропала. — Лечу. — Юный цыган вещал пропитым шепотом старика. — Да, капитан, лечу.

Мыш кивнул, и над вулканической расщелиной сверкнула золотая серьга. Горячий ветерок пронесся над оградой, сбив черные пряди.

— Есть у тебя товарищ, с кем хочешь гонять звезды? Мне нужна команда.

Мыш, которому на этом дроме никто особо не нравился, глянул исподлобья на высокого юношу, что прекратил издевательство над Даном.

— Как насчет коротышки? — Ткнул большим пальцем в удивленного Кейтина. — Не знаю, кто он, но товарищ что надо.

— И отлично. Значит, у меня вас… — капитан фон Рэй на миг сощурился, составляя опись Кейтина: покатые плечи, узкая грудь, высокие скулы, карие, в медных крапинках, слишком водянистые глаза, неопределенные края радужек, размытые за контактными линзами, — двое.

Уши Кейтина потеплели.

— Кто еще? В чем дело? Страшитесь вылезти из полудохлого колодца гравитации, тоскующего по козявке солнца? — Он указал подбородком на подсвеченные горы. — Кто с нами туда, где на веки вечные ночь, а утро только снится?

Шагнул вперед человек. Кожа цвета императорского винограда, длинноголовый, мордатый.

— Я б слетал. — Когда он говорил, перекатывались мышцы на челюстях и пушистом черепе.

— Товарищ есть?

Вышел второй. Плоть полупрозрачная, как мыло. Волосы — белая шерстка. Схожесть бросалась в глаза не сразу. Те же заостренные полумесяцем уголки полных губ, тот же излом на вершинах выдающихся скул: близнецы. Второй повернул голову, и Мыш увидел мигающие глаза, розовые, подернутые серебром.

Альбинос уронил широкую кисть — ворох костяшек и по-работяжьи искромсанных ногтей, скрепленный с предплечьем толстыми кабелями синюшных вен, — на черное плечо брата:

— Мы летим вместе.

Их голоса, тягучие от колониальной манерности, были идентичны.

— Кто еще? — Капитан фон Рэй оглядел толпу.

— Меня, капитан, взять вы хотите?