Дети тумана - Александр Бушков Страница 5

Не оборачиваясь, Генерал сказал глухо:

– Забыл тебя предупредить. До завершения операции никтоне имеет права покидать здание управления.

– Я и не собираюсь, – сказал Доктор.

– Вот и прекрасно.

Доктор подождал несколько минут, потом встал и тихо вышел.Спасители человечества, думал он, неторопливо шагая по светлым коридорам.Защитники. Мессии. А человечество, похоже, и понятия не имеет о том, что егоусердно спасают. Конечно, создался головоломный юридический казус, на которомможет заработать нервное расстройство не один специалист по международномуправу и вообще юрист, тут Король Марк полностью прав, и тем не менее… Не тотвек на дворе. Нельзя спасать человечество, не выслушав даже его мнения по семуповоду, – конечно, речь не идет о всеобщем референдуме, это преувеличение,но в нынешнем составе играть просто невозможно. Нельзя одному человеку,хорошему, в общем-то, и честному, желающему на свой лад людям добра, брать насебя роль Спасителя. Не имеет он никакого права. Ох уж это «на свой лад» –сколько всяких неприглядностей совершено под сенью этого лозунга, сего знамени…

А ребята ничего не поняли. Очень хорошие ребята, искреннесчитающие сейчас, что спасают человечество. В их возрасте легко жить безсомнений и очень хочется побыть хотя бы недолго спасителем человечества. Такчто же делать?

Он завернул в свой кабинет и поднял трубку городскоготелефона – просто так, проверки ради, никуда он не собирался звонить. Телефонмолчал.

– Ну да, – сказал себе вслух Доктор. –Разумеется…

Он спустился этажом ниже, открыл дверь операторской,небрежно отстранил удивленно обернувшегося к нему радиста, сел во вращающеесякресло и сказал:

– Все три группы – на связь.

Радист, недоуменно поглядывая на него, защелкал тумблерами.Приборы тихонько посвистывали, подвывали, шуршали разряды, и наконец раздалисьгромкие уверенные голоса:

– «Единица» слушает.

– «Двойка» слушает.

– «Тройка» слушает.

Доктор поднес к губам черное рубчатое яйцо микрофона:

– Говорит Доктор. Слушайте меня внимательно, ребята. «Мобиль»ударит по самому сокровенному, что хранит ваш мозг. Самые радостные и самыегорькие воспоминания. То, что больше всего волнует. То, что сильнее всегозапечатлелось. То, что…

Внезапно погасли все лампочки, стихли шорохи и треск помех.Рации превратились в холодные железные коробки. Доктор взглянул на радиста, нотот был удивлен не меньше. «Ай да Марк, – подумал Доктор, – догадалсявсе-таки, хотя чуточку опоздал. Правда, я не сказал, как следует защищаться,чтобы уменьшить опасность, – принять нейротразин, он имеется в аптечкекаждого фургона».

Но ребята должны догадаться, просто обязаны, они только чтопрослушали короткую лекцию о тэта-излучении, о его взаимодействии с биополеммозга, и не так уж трудно сделать следующий шаг – понять, что нейротразин допредела уменьшит контакт биополя с тэта-излучением…

Рации молчали. Доктор откинулся на узкую спинку кресла. Онподумал, что совершил должностное преступление, но, странное дело, не испытывалничего даже отдаленно напоминающего стыд или угрызения совести.

За ним пришли через три минуты.

4 вандемьера 2026.

Ближе к полудню

– Ну и что ты обо всем этом думаешь?

Купидон вел фургон с небрежной лихостью мастера, свесивлевую руку наружу, и амулет на запястье, крохотный серебряный чертик,раскачивался над пунктирной линией разметки, летевшей под колеса трассирующейочередью.

– Все это в высшей степени странно, – сказалГамлет. – С одной стороны, голос, несомненно, принадлежит нашему эскулапу,но почему вдруг прервалась связь? Это наши-то рации способны отказать?

– И что ты этим хочешь сказать?

– А черт его знает, господа офицеры. Может быть,начались уже сюрпризы, а?

– Ты это серьезно?

– Я это серьезно, – сказал Гамлет. – Ничеговедь не знаем об этой проклятой твари. Вообще, в этом что-то есть – бить посокровенному. Та же рукопашная – знай лупи по болевым точкам. Эй, Братец!

– Ну? – Братец Маузер отвел глаза от круглогоголубого экранчика.

– Что у тебя самое сокровенное?

– Пива бы. С рыбкой домашнего копчения.

– Бездна воображения…

– А что делать? Вот вернемся – прямиком отправлюсь в«Гамбринус».

– Не каркай…

Они были чуточку суеверны. Они истово ждали своего часа,верили в свою звезду.

– Говорит «двойка», – раздался голос Виолы. –Как у вас, мальчики?

– Все прекрасно, девочки. – Гамлет ленивокурил. – Катим себе без руля и без ветрил.

– Что собираетесь предпринимать по сообщению Доктора?

– Ровным счетом ничего.

– Лично мы едим нейротразин.

– Это еще зачем?

– Чтобы уменьшить возможность тэта-излучения влиять намозг. Советуем и вам.

– Знаешь, – сказал Гамлет, – ты училась набиофизическом, тебе легко рассуждать о биоизлучениях и прочем, а я, признаться,плохо верю даже Доктору. К тому же это мог быть и не Доктор… Одним словом, мыпосоветовались и решили – пусть каждый сам выбирает линию поведения. Кушайтетаблетки, а мы подождем. Кстати, «тройка» к нашему мнению присоединяется. Мы…

Резко, пронзительно затрещал звонок, на экранчике заплясалиалые зигзаги, и Братец Маузер повернул к ним побледневшее лицо:

– Тэта-излучение!

– Ага! – Гамлет выплюнул сигарету в окно. –«Тройка», «двойка», у нас клюнуло, идем по пеленгу! Рули, Купидончик, рули, всенаверх!

Братец Маузер осторожно вращал верньеры. Хаотическоемелькание алых зигзагов постепенно становилось более упорядоченным, и вскореэкран крест-накрест пересекли две идеально правильные алые прямые, и он сталпохож на оптический прицел. Гамлет перешел в кузов, нажал несколько кнопок.Рифленая стена кузова раздвинулась, в квадратное отверстие грозно глянул спаренныйпулемет. Гамлет сдвинул предохранители и повел стволами вправо-влево, целясь влес, мимо которого они мчались.

– Стоп! – рявкнул Братец Маузер, и Купидонмгновенно затормозил. – Где-то здесь, парни.

– И, судя по тому, что лес довольно густой, это уже не автомобиль…

Фургон стоял на обочине черной автострады. Перед ними быллес, немая стена деревьев, прятавших нечто неизвестное и непостижимое.Слабенький ветерок, синее небо и тишина, которую во что бы то ни стало нужнобыло разнести в клочья пулеметными очередями.

– Пошли, – сказал Купидон. – Гамлет,остаешься прикрывать. Братец, ты вправо, я влево.