Печатник. Печать Тьмы - Иван Магазинников Страница 5

…Кончики пальцев юноши похолодели и окончательно потеряли чувствительность. Так всегда происходило, когда колдун выкачивал из него накопленную ману. Айвену как-то довелось услышать, что полностью опустошенный «пузырь» угасает — сначала просто теряет способность накапливать магическую энергию, а потом начинает чахнуть и теряет всяческий интерес к жизни и ее радостям. Впрочем, ему это не грозило — колдун не отличался особым могуществом, и запасов маны хватило бы на нескольких таких Иношей.

Наконец, чародей довольно крякнул и отшатнулся от юноши, обрывая канал силы. «Пузырь» устало распластался по земле, а старик же напротив, выпрямился во весь свой рост и перестал зябко кутаться в драный тулуп. Ни на кого не обращая внимания, колдун уселся на камень и принялся рисовать пальцем в воздухе невидимые знаки да что-то приговаривать. Айвену был уже хорошо знаком этот наговор, гордость Белого Клыка и его собственная придумка — правда, это было единственное созданное им заклинание, причем совершенно случайно — заклятие, которое колдун назвал «коновалом». Невидимость невидимостью, но остановить лошадей нужно было быстро и надежно, чтобы не вздумали понести, и чтобы обозники не смогли ими управлять. Для этого и предназначался «коновал».

…Год назад, нечаянно создав в состоянии изрядного опьянения новое заклинание, Инош сразу вообразил себя магом-конструктором. А для закрепления успеха попробовал сотворить еще пару новых проклятий и наговоров… Когда остатки старой зубодерни догорели, а колдуна привели в сознание сбежавшиеся на пожар люди, старик в пьяном бреду и дымовом угаре поклялся навсегда завязать и с волшбой, и с выпивкой. Впрочем, как и всегда в подобных случаях, уже через семерик смертная клятва утратила свою силу, и колдун попробовал повторить свой эксперимент. Только на этот раз он провел опыт в чистом поле и со всеми предосторожностями. А для наибольшего соответствия, перво-наперво довел себя до нужной кондиции двумя кувшинами «бургийского мельника», белого вина, которое он пил и в тот памятный день, когда сгорела зубодерня.

Может вино оказалось не той выдержки, а может рисунки звезд на небе и коровьих лепешек на дороге оказались неблагоприятными, но и на этот раз кроме вспыхнувшего факелом стога сена у Белого Клыка ничего не вышло. Трижды пытался он освоить профессию конструктора заклинаний, но безуспешно и весьма для себя травматично. В общем, махнул он на все это левой, наименее обожженной, рукой и снова вернулся к дырявым зубам обывателей да к разбойным деяниям…

Бесшумно подойдя к самому краю дороги, Белый Клык вытянул руку в сторону обоза, который был уже в двух сотнях шагов от места засады. Вот подъедет он на десять шагов, и тогда взведенное заклятие сорвется с пальцев и поразит свои цели.

А тем временем разбойники с недоумением и растерянностью смотрели на то, что должно было стать жертвой налета. Две старые клячи, впряженные в простую телегу, да малая тележка позади прицеплена. И правит этим всем одинокий тощий старик, задремавший на жаре. Ни тебе каравана телег, ни охраны, ни толстых купцов в расшитых кафтанах — как и обещал колдун. Предоставленные сами себе лошади еле-еле переставляли ноги, скорее делая вид, что тащат телегу, а катилась она не иначе как сама — с горки. Единственное, что хоть как-то могло порадовать приунывших грабителей, так это обилие всевозможных свертков, сундуков и коробов на обеих телегах. Впрочем, потертый наряд возницы ясно давал понять: самое ценное, что есть в этих сундуках — это сами сундуки.

— Или колдун наш таким образом подшутить удумал, или этот мрель на телеге специально охрану не брал, рванину на себя напялил да сундуки взял поплоше — чтобы никто не позарился на товар-то, — еле слышно прошептал Бритва.

— Ага, и лежат у него в свертках золотые гномьи слитки и хеонские зачарованные доспехи, — так же тихо хмыкнул Хорт.

— А может это столичный Архимаг, укрывшись под стариковской личной, везет боевые артефакты? — опасливо предположил Рыжий.

— Ты б еще сказал, что это сам Холодный Старик подарки везет на Новый Год! Не боись, Белый Клык никакой волшбы не учуял. Ладно, други, на третий палец начинаем…

Атаман поднял вверх кулак и начал медленно отжимать пальцы, по одному. И когда третий палец указал в небо, началось веселье.

Колдун стряхнул с пальцев «коновала» и одновременно снял морок, укрывавший шайку от чужих глаз.

С криками разбойники вскочили на ноги и окружили телегу. Рубаки-бойцы в первых рядах, стрелки и метатели — в десяти шагах позади, все насторожены и с оружием наготове.

Лошади, потерявшие зрение, слух и обоняние, стали как вкопанные, тревожно фыркая и прядя ушами.

Дремавший возница широко зевнул и… лег на край телеги, поджав ноги к груди, словно малое дитя — только пальца во рту не хватает. До ошеломленных и разом умолкших от такого зрелища разбойников донесся его тихий храп…