Легаты печатей - Андрей Валентинов Страница 49

– Итак, что вы сделали, Игорь?

Он усмехнулся, взглянул на рисунок.

– В-вероятно, слегка нашкодил.

– Совершенно верно.

Теперь в святцы! Нет, не стоит, случай простой, святые могут спать спокойно.

Я достала булочку и обильно покрошила на подоконник. Затем в восточный угол. А после – у порога. Достаточно? Вполне.

Игорь с интересом следил за моими пассами. Под занавес одобрительно хмыкнул:

– Насколько п-понимаю, домовой?

Я кивнула, быстро прочитала про себя простенькое заклятье. Как это Евсеич учил? «Сусидко, сусидко, надто в хате брыдко, тоби я рада, прыбраты надо…»Вызубрила!

Теперь считаем. (Опять считаем!) Раз, два… десять…

– Прошу!

Рисунок уже исчезал – бледнел, таял, оставляя легкий розовый след. Вот и он пропал.

Игорь внезапно стал серьезным, быстро коснулся пальцем стены…

– Вп-печатляет!

– Могу исчезника вызвать, – гордо сообщила я. – Для этого манка нужна. Только исчезники шипят, когда незнакомого человека видят. И с собой утащить могут.

Мы вернулись в комнату, Игорь поглядел на бутылку, протянул руку.

– Нет, не стоит. Хотя опыт, я в-вам скажу, хорош! Семенова бы сюда! Ковалевского уже не убедишь – п-помер. Между прочим, первые т-такие опыты стали проводить именно в НИИПриМе. П-правда, если верить легенде, там начали с телевизора…

– В институте мифологии? – поразилась я. – Игорь, Институт N 7 – оборонный объект! То есть, был, конечно. Название – для прикрытия, понимаете?

Я вовремя укусила себя за кончик болтливого языка и заткнулась. Игорь бросил на меня удивленный взгляд (не смотри, сероглазый, не надо!), пожал плечами:

– Об-боронный? Ну, конечно, можно вызвать д-джинна, засадить в бутылку из-под пива и швырнуть в суп-постатов… Нет! Это был именно институт прикладной мифологии! МИР – собственно, «М-миф и реальность»; или, по другой версии, «Мифологическая реальность». В том-то и дело! И г-господин Молитвин был один из тех, кто первым, так сказать, п-пробил брешь. Ему сейчас нельзя позвонить? Жажду з-знакомства!

Я покачала головой. И я жажду. И кое-кто еще. Например, Очковая. Или сам Бессараб-Капустняк.

– Как только вы его в-встретите, Ирина, пожалуйста, познакомьте! А пока… Наверное, мне стоит побродить по г-городу. Мечтаю поглядеть на к-кентавров.

– Сегодня не увидите, – усмехнулась я. – Адаптация. Нужно денька два.

Он кивнул, задумался.

– Т-то, что вы показали мне, Ирина, это одна п-половина яблока. Т-так сказать, физическая сторона. Но я фольклорист, меня интересует и вторая половина – к-как все это воспринимается на уровне культа.

Я вздохнула. Ну, конечно, ему научную работу писать. По линии Сороса… Господи, кого они мне прислали?

– А в-вас не удивляет, Ирина, что православная церковь б-быстрее всего, так сказать, приспособилась?

Быстрее? Да, пожалуй. Буддистам-одиночкам – им было наплевать. Мусульмане только сейчас начинают одноразовые молитвы печатать. Очень красиво – листок, на нем вязь арабских буквиц с указанием на трех языках: «Коран, сура 14, аят 8». Берешь, отрываешь, мажешь острым кетчупом… А иудеи (которые уцелели) почти все уехали. Говорят, мучились бедняги – ни воды, ни света, штукатурка падает…

– Православным не впервой, – предположила я. – К Петру привыкали, к большевикам. У некоторых, что постарше, до сих пор погоны под рясой. Да и не все готовы булочки крошить. Вот у нас недавно арестовали двух священников…

Вновь пришлось кусать себя за язык. И больно!

– Читал, – кивнул Игорь. – Отцы Николай и Алек-ксандр, если не ошибаюсь. К-кажется, кто-то из них считает, будто настал, так сказать, Армагед-дон?

Могу ли я знать об этом? Пожалуй, могу. Я ведь тоже читаю газеты!

– Так думает отец Александр. Но ему представляется, что Армагеддон давно прошел, и этот свет – уже не наш…

– Интересно. Неглуп б-батюшка!

Остается с этим согласиться, но вдруг я начинаю кое-что соображать. Гражданин Егоров рассказал об этом только мне – позавчера. Он в следственном изоляторе, в одиночке. Откуда?

Наверное, меня выдали глаза. Игорь моргнул, покачал головой.

– П-помилуйте, Ирина! Я прекрасно понимаю, что т-такое научная этика! Честное слово, я не напечатаю и слова из ваших н-научных отчетов без вашего согласия. Мне их просто п-показали, чтоб я, так сказать, вошел в курс…

Я перевела дух. Конечно, ведь его все-таки готовили. Не так, как меня, ясное дело… «Научные отчеты»! Смешно? Пожалуй, не очень.

– Вы говорили об этих двух священниках, Игорь.

– Да. Их позиция, к-конечно, любопытна, но в том-то и дело, Ирина, что они – исключение. П-погоны под рясой – это, конечно, да, но дело не в погонах. П-православие, вообще, очень мистическая религия. А м-мистика предполагает непосредственное воздействие на, т-так сказать, предмет веры… А забавно в-выходит! Помнится, годков этак н-надцать назад одного священника из-под К-киева отлучили за то, что хворых заговорами д-да оберегами лечил и пиво п-пить изволил с мужиками. Я т-тогда так и не понял, за что б-бедолагу все-таки отлучили – за знахарство или за пиво. А т-теперь, так сказать, поворот «все вдруг». Скоро, т-того и гляди, бубны выдадут б-батюшкам!

Слушать бы и слушать. Наверное, студенты его на руках носили. А студентки… К тому же гитара!..

О гитаре я решила спросить чуть погодя. Время есть, на работе не хватятся…

Дзинь! Дзинь! Дзи-и-инь!

На этот раз пришлось закусывать не язык, а губы. Иначе бы обложила в пять этажей ни в чем не повинный телефон. Впрочем, что значит: неповинный? Мог бы и сломаться, как давеча! И не умолкает, тварь!

– В-вам, кажется, звонят, Ирина!

Остается улыбнуться, извиниться и пройти в соседнюю комнату. Кто бы это мог быть? Если дуб – пошлю в пень…

– Гизело слушает!

Хорошо, что еще не сказала «старший следователь Гизело». То-то бы сероглазый удивился!..

– Эра Игнатьевна! Это Петров. Старший сержант Петров. Уже боялся, что не дозвонюсь…

Началось! Точнее, продолжается.

– Слушаю вас, Ричард Родионович!

– У меня новости. Про Фимку. То есть про гражданина Крайцмана. Нам бы встретиться…

Ясно. Гитару послушать не удастся. По крайней мере, сейчас.

– Где вы?

– Я? На Клочковской, но скоро буду возле дома Алика. Мне фотки взять надо, чтобы ребятам раздать. У меня только старые…

Алкаш-писатель проживает совсем рядом. Остается совместить неприятное с бесполезным. Вдобавок рядом проживает беглая бабушка Лотта, которая вполне могла вернуться. Ее дополнительные показания тоже не помешают. А присутствие Петрова только упростит ситуацию – его-то, небось, тут все знают!