Все разумные - Павел Амнуэль Страница 49

Раиса позвонила в половине седьмого — Фил уже не спал, но еще и не бодрствовал, переживал только что приключившийся сон, уплывавший из сознания, как таинственный бриг, окутанный сумраком утреннего тумана. Бывшая жена всегда звонила в такую рань — в ее Тьмутаракани был обеденный перерыв, и ей почему-то казалось, что полдень наступил на всей планете. Фил давно перестал напоминать Рае, что сон — необходимая работа, которую нужно доводить до конца, и что существует такое понятие, как часовые пояса, и если у нее в Благовещенске середина дня, то в Москве только начало. Впрочем, в глубине души он был уверен в том, что Рая и сама это прекрасно понимала, но ей хотелось поднять Фила с постели, сорвать ему утренний распорядок, в общем, сделать хоть мелкую, но гадость — она-то лучше кого бы то ни было знала, что, если утро для него начнется не так, как обычно, то он не сможет продуктивно работать и, значит, думать будет не о задачах по развитию фантазии, а о ней, своей бывшей, и о Максимке, по которому Фил действительно безумно скучал.

— Слушаю, — пробормотал он, — доброе утро.

— Утро! — с возмущением сказала Рая. — У людей уже обед скоро!

Хоть бы слово изменила в обычном своем приветствии…

— Что случилось? — спросил Фил.

— Ничего, я просто хотела посоветоваться. Максимка в последнее время стал капризный, сил нет, ну это естественно, без отца растет, а мать все время занята, так ты мне вот что скажи: как по-твоему, Максимке будет полезно, если отдать его в какой-нибудь кружок?

— Да, — твердо сказал Фил. — Непременно. Только не на танцы, это мы уже проходили.

Глупый разговор. Иногда ему казалось, что Раиса звонит вовсе не потому, что не может сама справиться с прихотями Максима, их дорогого сыночка, которому в день, когда они расстались, исполнилось два года. Нет, бывшей супруге почему-то было необходимо для поддержания морального тонуса общаться с Филиппом хотя бы два раза в неделю. Может, хотела, наконец, услышать в его голосе сожаление о том, что он так легко согласился на развод?

— Нет, конечно, не танцы, — сказала Рая. — Но вот рисование…

Минут десять они обсуждали достоинства и недостатки детского образования, а потом кто-то Раису позвал, и она, быстро попрощавшись, бросила трубку.

— Господи! — воскликнул Филипп, обращаясь к марсианскому пейзажу, висевшему в рамке на стене. — Почему я все время забываю выключать телефон на ночь?

И в это время аппарат зазвонил опять. «Не возьму, — подумал Фил, — обо всем мы уже поговорили, хватит». Но рука сама подняла трубку, и он сказал раздраженно:

— Послушай, ты же знаешь, что по утрам я работаю. Неужели тебе доставляет удовольствие выбивать меня из колеи?

— Ох… — тихо простонал в трубке низкий женский голос. — Простите… Я не хотела… Это Филипп, да? Филипп?

— Да, — сказал он сердито, — это Филипп…

— Филипп, Лизочка умерла.

— Что? — Филу показалось, что он не расслышал. Может, она сказала «Риточка»?

— Лизочка умерла, — повторила Дина Игоревна — теперь он узнал голос, это была Лизина мама, щуплая женщина, похожая на тростник, низкий голос совершенно не вязался с ее немощным на вид телом, а слова, которые она только что произнесла, не имели никакого смысла. Что она хотела сказать на самом деле?

То, что сказала. Филипп проснулся окончательно и только после этого поверил.

— Когда?

— Ночью… Вечером… Вчера.

— Но мы же вчера были… Я проводил Лизу домой… Что случилось?

— Врачи говорят — инфаркт.

— Чушь! — вырвалось у Фила. Странный это был разговор, а может, обычный — кто-то уже смирился со смертью любимого человека, а кто-то еще не впустил в сознание и отгораживается барьером, будто отвергающим словом можно изменить случившееся.

— Простите, Дина Игоревна, — сказал он. — Я сейчас приду. Через минуту.

Лиза жила в трех кварталах — Филипп в четырнадцатой башне, она в восьмой, с магазином готовой одежды на первом этаже. Можно было проехать на троллейбусе две остановки, но Филу это даже в голову не пришло — очнулся он от временного отсутствия в этом мире, когда нажимал в лифте на кнопку пятого этажа.