Лампа Ночи - Джек Вэнс Страница 48

Но Ида, как и все окружающие, тоже явно побаивалась Винци — чрезвычайно высокой и уродливой женщины с тяжелым торсом, длинными руками и ногами и непомерно широкими бедрами. Лицо окружали седые, со стальным отливом волосы, а тяжелое лицо буквально пестрело многочисленными рыжеватыми мушками. Черты лица были крупными, грубыми и даже в чем-то вульгарными, брови так и нависали над глубокими глазницами, а складки пергаментной кожи волнами спускались до подбородка; нос же почти касался верхней губы.

Но, несмотря на все это, Винци излучала такую бодрость и жизненную силу, что ее уродство почти не замечалось, она могла даже вызывать восхищение. Голос ее, низкий и хриплый, вполне отвечал внешнему облику; самые интимные ее замечания разносились по всей ложе, о чем она, впрочем, весьма мало беспокоилась. Окруженная детьми и родственниками, она казалась воплощением матриархата. Джейро представил ее огромным пауком, держащим сеть. Итак, вот три поколения, три воплощения! Глядя на трех женщин, Джейро не мог не заметить между ними некоего потрясающего сходства, как ни смешно это казалось. Разглядывая этих старух, юноша вдруг понял, что прелестями Лиссель ему больше никогда не соблазниться.

— Ну, вот ты и увидел всех моих, — заметив его внимание, шепнула ему девушка. — Разве они не великолепны, скажи! Мама просто как куколка, такая красивая, изящная, а Винци абсолютно роскошная!

— Но где же твой дядя? — быстро сменил тему Джейро.

Оживление девушки тут же исчезло, и лицо ее стало еще более унылым, чем прежде.

— У него приступ радикулита, он совершенно болен.

— Но с чего бы вдруг?

— О! Его обманул этот ужасный Джилфон Рут, и теперь больны мы все.

— Так уж и все?

Лиссель втянула щеки и выставила личико вперед так, что нос, казалось, был готов проткнуть воздух. На мгновение Джейро увидел в этом остром профиле бледный список с костистого лица Винци, но это видение исчезло так же мгновенно, как и появилось. Джейро даже вздохнул, мысленно проклиная свою затею. Отныне он не возьмет Лиссель, даже если она подойдет к нему нагая, выступив из пены, как Афродита.

— Мы все разделяем несчастье дяди, — трагически произнесла Лиссель и быстро отвернулась.

Наконец Винци удостоила чести и Джейро. Пять секунд она рассматривала его весьма внимательно, а потом выкинула из сознания, как рыбак выкидывает из сетей ненужную рыбу.

Джейро заглянул в программку и прочел:

«Сегодня группа Тэйла-Лейла представляет молодых музыкальных иллюзионистов в духе герольдов пятого века. Концерт будет идти с повторениями для создания более выразительного единства».

Далее Джейро выяснил, что программа может быть правильно воспринята только особенно подготовленным слушателем.

На сцену вышел квинтет, разместил инструменты и стал настраиваться. Именно этот момент в живых концертах Джейро всегда любил больше всего: разрозненные звуки, нежные и сладкие, еще не оформившиеся в мелодию, а потому как бы более значительные, вызывающие стеснение в груди и слезы на глазах.

Концерт начался, и очень скоро Джейро вынужден был признать, что слушатель он неподготовленный; он не понимал ничего. В антракте Винци во всеуслышание заявила, что только талант ее внука Дорсена делает этот кошачий визг более или менее приемлемым. Благодаря прекрасной акустике зала, это замечание тут же стало известно всей консерватории.

У Джейро было свое мнение, хотя он и осторожно согласился с Идой, высказавшей замечание, что музыка слишком напряженная. Тут же Дорсен привел в ложу своего приятеля, печального молодого человека, игравшего на тамуретте. Он попытался объяснить Иде эту музыку.

— Вы слышите очень специфический материал, конечно, не один человек покинет зал, насвистывая про себя наши мелодии, они интересны не сами по себе, а как границы, обозначающие пустоты тишины между ними. Подлинная красота музыки возникает как раз именно в пограничном пространстве между так называемыми пустотами тишины и напряжением их взаимодействия…

На что Ида заметила, что хотя подобная музыка и имеет своего слушателя, иначе никто бы ее не играл, она все-таки находится вне ее понимания. Джейро нашел для себя уместным разделить ее мнение, на что никто благополучно не обратил внимания. Поскольку тут же Винци громогласно изумилась, почему же в таком случае музыкантам просто не оставить свои инструменты и не дать возможность публике насладиться тишиной в самой совершенной ее форме.

Но антракт кончился, музыка полилась снова, и публика с полным вниманием продолжала ее слушать. Тем не менее Винци, не дожидаясь окончания, демонстративно покинула ложу, за ней потянулись и остальные с Джейро в качестве замыкающего. В холле Винци задержалась, чтобы поговорить со встретившимися знакомыми, и Джейро с Лиссель отправились переждать это время на главную террасу.

— Музыка грандиозная, не так ли? — заявила Лиссель. — Я надеюсь, ты получил удовольствие. И вообще, для тебя это был великолепный вечер, я не сомневаюсь. Ты увидел мою мать, между прочим, члена Кахулайбаха, ты был представлен бабушке, что уже само по себе огромная честь. Она член Тигра. Словом, ты должен быть благодарен мне бесконечно.

— За что? — не смог сдержать праведного удивления Джейро. — Ты заставила меня слушать эту музыку, хуже которой не бывает, да при том еще и в компании старых ведьм. А когда я сел рядом с твоей матерью, она поджала губы и отодвинулась настолько брезгливо, что просто неприлично! И этим, ты думаешь, доставила мне удовольствие и честь? А я полагаю, что все это называется дурной шуткой!

Лиссель всплеснула руками и топнула ногой в совершенной ярости.

— Тогда зачем ты пришел?!

— У меня были свои соображения.

— Да? И какие же?

— Они не касаются наших первоначальных планов на вечер, могу тебя уверить. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы…

Лиссель метала гневные взгляды направо и налево.

— Фу! Ты ведешь себя вульгарно, и все на тебя смотрят! Из холла выплыла Винци и прошла мимо Джейро, как мимо пустого места.

Правда, Ида милостиво кивнула, и обе поспешили прочь.

— Все пошло вверх дном, и я не представляю, что делать! Спокойной ночи! — крикнула Лиссель и помчалась вслед за остальными. Женщины разместились в огромном старом лимузине, ждавшем их рядом с террасой, милостиво кивнули шоферу и исчезли во мгле Пинжери-парка, оставив Джейро одного на ступенях лестницы. Он подождал, пока разойдется публика, и тоже ушел. За его спиной Медленно гасли огни консерватории. Террасу освещал лишь вечный огонь старинного бронзового светильника.

Поеживаясь от тумана, наползавшего со стороны Восковой Горы, Джейро шел аллеями Пинжери-парка. Пройдя его почти весь, он спустился к тому месту, где останавливался автобус. В этом месте парк зарос древними кедрами, мадронами, ухтами и тому подобными экзотическими деревьями. Через листву над его головой мерцали звезды, слабый свет проникал через деревья с освещенной части парка.