Ангелы крови - Максим Макаренков Страница 48

Приказ допросить Ральфа Пергюссона они считали откровенным идиотизмом. С таким же успехом можно было отправить их допросить бога Итилора. А еще лучше Лантоя. Точно, именно его.

Это они и обсуждали, возвращаясь в Управление. Приходилось злобно хохмить, пытаясь подавить жгучее желание вернуться и рукоятками пистолетов выбить зубы из гладеньких мразей в костюмчиках, с издевательской вежливостью отвечавших, что господин Пергюссона только что убыл в срочную командировку, да и, в любом случае, без предварительной записи он просто не в состоянии принять никого, даже господ из полиции. И, да, конечно, жаль, но они не могут сообщить, куда именно отбыл господин Пергюссон, а его личный секретарь, какая жалость, также недоступен. Провожает, знаете ли, шефа.

Очень, просто очень хотелось всем в машине посмотреть, как крошатся белые зубки этих подонков. Но, пришлось лейтенантам вежливо оскалиться в ответ и топать к машине.

Глухие хлопки гранатометных взрывов они услышали на подъезде к площади.

Сидевший на переднем сидении Корзун проорал в рацию:

– Площадь Перемирия, огневой контакт! – и полез в кобуру.

Белагро уже давил на газ.

Все четверо были опытными ветеранами, так что, уже выезжая на площадь, понимали, кто и что будет делать.

Василевский первым же энергошаром вывел из игры непонятного урода со здоровенным мечом, отлетавшим от искореженной машины, а Йорк автоматным огнем прижал к земле парней в легкой броне, спешивших к автомобилю с противоположной стороны площади.

Василевский выпустил цепочку шаров и удовлетворенно заурчал, увидев, как двое нападавших, врезались в стену и сползли вниз, оставляя на кирпичной кладке широкие кровавые полосы.

С переднего сиденья, заполняя машину запахом пороха, рявкал огромный, совершенно неуставной, револьвер сержанта Корзуна. Пару раз начальство пыталось отобрать у него это сооружение, но безуспешно.

Белагро, оскалившись, навис над рулем, разворачивая «сити-хантер» так, чтобы он закрыл от нападавших искореженные автомобили.

Крохотная площадь до краев заполнилась грохотом стрельбы, шипением энергошаров и воплями раненых.

Вскрикнув, дернулся Белагро, рукав его форменной рубашки стремительно набухал тяжелой чернотой. Бледный, взмокший от напряжения Василевский, развернулся вправо, посылая в сторону нападающих новый веер энергошаров. Стрелок, ранивший Белагро, подлетел в воздух и закувыркался, падая на булыжники площади двумя комками сочащейся кровью растерзанной плоти.

Корзун и Йорк вывалились из автомобиля. Перебросив сержанту автомат, Йорк вытащил из кобуры штатный пистолет и пополз к бронированному лимузину. Машина выглядела относительно целой, так что была, хоть и слабая, надежда, что кто-нибудь выжил.

Подергал ручку задней двери. Та, чавкнув, приоткрылась. Лейтенант заглянул в салон и от души помянул всех богов и демонов. Развалившись на сиденье, смотрел в никуда пустыми глазами Ральф Пергюссон, вскрытый от горла до паха. Переднее сиденье заливал кровью мертвый водитель.

Новые автоматные очереди вспороли воздух.

Рванула граната, в полете перехваченная Василевским.

Олон неподвижно смотрел, как непонятно откуда взявшиеся полицейские уничтожают спецгруппу. Бойцы Олона были хорошо тренированными специалистами, но противопоставить что-либо адекватное превосходному боевому манту, которого на редкость грамотно прикрывали огнем напарники, не могли. Для этого им надо было перегруппироваться, подавить огонь остальных полицейских и задавливать манта шквальным огнем, постепенно изматывая и разряжая его энергопотенциал. Сейчас времени на это не было. К полицейским уже спешит подкрепление, счет идет на минуты, если не на секунды.

Олон взглянул на монитор с изображением Ангельской Звезды. Лучи пульсировали, от центра к краям бежали волны зеленоватого свечения.

– Степень повреждений объекта? – спросил он у оператора.

– Процентов тридцать. Полицейский мант очень силен. Объект выведен из активной фазы.

– Он может действовать?

– Да, но уровень избирательности будет очень низок, – пожал плечами оператор.

– Дайте ему команду на тотальное уничтожение всех на площади и самостоятельную эвакуацию.

Оператор искоса глянул на Олона. Только что, тот взял на себя полную ответственность за судьбу самой секретной и амбициозной операции Дома Тысячи Порогов. Если ангел попадет в чужие руки… Да еще в состоянии боевого безумия… Думать об этом не хотелось. Но свидетельства полицейских, видевших все своими глазами, были еще опаснее.

И мант-оператор отдал команду.

Его напарник уже лихорадочно шептал в микрофон:

– Немедленная эвакуация. Стае, немедленная эвакуация.

Василевский не сразу осознал, что огонь стих и наступила полная тишина. На площади остались только чадящие остовы машин, да он с напарниками – измотанные, черные от пороховой гари, но живые.

Мант подумал, что теперь несколько недель будет сам себе напоминать пустую бутылку. Последние несколько мгновений боя он провел, с отвращением стреляя из своего табельного пистолета, досадливо морщась при каждом безрезультатном выстреле. Стрелком он был никаким.

Из-за капота настороженно выглянули Йорк и Корзун. Вдали уже ныли сирены. Лейтенант обвел взглядом фасады домов. С самого начала ему показалось странным, что никто из местных не завизжал, не попытался убежать из-под обстрела. Оказывается, бежать и визжать было попросту некому. На залитую кровью площадь равнодушно смотрели пустые глазницы заброшенных офисных центров и обветшалых домов, дожидающихся сноса. Место для засады было выбрано идеально.

– Ты как? – тронул он за плечо Белагро.

– Нормально, давай отсюда выбираться, – пробормотал тот, сморщившись от боли.

По водительской дверце постучал Йорк, – Давай, вылезай и садись назад, я поведу.

Благодарно кивнув, Белагро неуклюже полез из машины.

Стена дома напротив взорвалась, и Василевский увидел, как к ним метнулась черная, невероятно быстрая тень. Леденящий душу тоскливый крик взмыл над площадью. Огромное лезвие перерубило пополам Йорка и тут же вошло в грудь сержанта Белагро.

Лейтенант увидел, как нестерпимо медленно поднимает автомат Корзун, и подумал, что это уже бесполезно. Размытая фигура вскочила на капот машины, свистнуло лезвие, голова полицейского закувыркалась в воздухе.

Василевский как зачарованный следил за своим убийцей. Не было сил пошевелиться, хотя бы поднять руку, закрыться. Можно было только смотреть, как хрустко взрывается лобовое стекло и надвигается матово-черное лезвие, несущее последнюю окончательную темноту.

* * *

Олон неподвижно сидел в кресле, в который уже раз просматривая запись полного и окончательного провала. В голове поселилась гулкая пустота, тело налилось непривычной пухлой тяжестью. Не хотелось двигаться, думать, не хотелось даже совать в рот ствол тяжелого плоского пистолета и нажимать на курок.