Колесо сансары - Владимир Контровский Страница 48

Мы до сих пор так и не разобрались, что же такое электрический ток, а уже берёмся представить себе процесс творческого мышления как набор слабых электрических импульсов. И все попытки создания пресловутого искусственного интеллекта проваливались по сию пору только лишь потому, что у нас нет чёткого и ясного ответа на вопрос - что же такое Разум? Механистический подход к этому предмету по меньшей мере наивен: современные микропроцессоры малогабаритны, что мешает собрать где-нибудь в огромном здании из несметного их количества электронный "супермозг", по количественным характеристикам далеко превосходящий мозг человеческий? Ан нет, не получается, не всё так просто…

– Морис, - прервал его мсье Прево, - я с искренним удовольствием слушал тебя и обязательно послушаю ещё, но сейчас, извини, меня гораздо больше волнует следующее: что же нам всё-таки делать с этим? Точнее, можем ли мы вообще что-либо сделать с Загадкой?

– Знаешь, Марсель, я полагаю, что её лучше всего просто оставить в покое - а то ещё обидится, и кто знает, что тогда произойдёт. - Бувэ произнёс это с полной серьёзностью, никого, впрочем, не удивившей. - Скорее всего, она сама себя проявит тем или иным способом. Если, - Морис Бувэ внимательно посмотрел на профессора, -…уже не проявила. А находиться сей предмет должен у того, кто его нашёл, точнее, кого амулет соизволил выбрать. Я думаю, - и не боюсь сказать вам об этом, - что мы имеем дело с магией, с истинной магией, не имеющей ни малейшего отношения к выкрутасам прохиндеев, которых расплодилось нынче больше, чем блох у бродячей собаки.

Я считаю, - нет, я уверен в этом, - что Загадка представляет собой материальное свидетельство существования невероятно могущественных Носителей Разума, обладающих непредставимыми для нас способностями и возможностями воздействия на Вселенную. И поэтому я попросил бы вас, господин директор, принять все меры для сохранения тайны. Я знаю, вы умеете обращаться с людьми, так пусть эти ваши исследователи держат язык за зубами - для их же собственного блага и спокойствия. Наши земные неприятности могут оказаться сущими пустяками по сравнению с тем, что может случиться, если это… - Бувэ посмотрел на амулет, -…сочтёт, что нам, детям, стало известно слишком многое раньше времени. Бумаги заберите - мне они без надобности, я узнал достаточно и немного поработаю своими методами. А вы, мсье профессор, - но тут адепт высшей магии Морис Бувэ запнулся и умолк, потому что…

…Загадка проснулась. Все трое смотрели на лежащий на столе амулет, не совсем доверяя собственным глазам. Вокруг чёрно-белого "камешка" разлилось мягкое свечение, оттеснившее отблеск пламени камина. Мерцающий ореол менял свой цвет с голубого на алый, затем на фиолетовый, и чередование оттенков повторялось снова и снова. От Загадки ощутимо веяло теплом, однако угрозы это тепло не несло - пока не несло.

* * *

Прошло несколько недель. За все эти дни не случилось ничего из ряда вон выходящего - во всяком случае, Рану этого не ощутил. Ну не считать же серьёзным событием размолвку с Сюзан - они столкнулись в маленьком укромном кафе на выезде из города, куда профессор зашёл выпить чашечку кофе с ликёром, урвав минутку для небольшого удовольствия. Тут-то он и увидел Сюзан, сидевшую за угловым столиком в обнимку с длинноволосым молодым парнем в кожано-металлическом одеянии рокера и страстно целовавшуюся с этим парнем. Заметив Жерара, секретарша вспыхнула и одёрнула несколько сдвинувшуюся под рукой раскованного молодого человека и без того короткую юбку, но не подала виду, что знакома с господином профессором. Правда, с тех пор они не разговаривали, встречаясь в кулуарах Фонда Прево.

Эту мелочь Жерар воспринял с должным стоицизмом: а чего он, собственно, хотел? Что темпераментная девица двадцати шести лет от роду будет терпеливо ждать, пока он, мсье Рану, в очередной раз выкроит для неё время и одарит её украденной из семьи, но, несомненно, неземной любовью? Правда, укол уязвлённого мужского самолюбия Жерар всё-таки ощутил: ведь не далее как вчера они провели с Сюзан блаженные пару часов у неё дома, в маленькой квартирке на третьем этаже типового многоквартирного жилого здания. Ну и что? А где гарантия того, что ночью в постели Сюзан Жерара не заменил этот самый байкер или кто-нибудь ещё? Или что предшествующую их свиданию ночь она коротала в гордом одиночестве, орошая подушку горькими слезами? Женщины ничуть не меньше мужчин стремятся разнообразить свою сексуальную жизнь, и порицать их за это нельзя. Что же касается верности, то далеко не от всякой законной супруги её можно требовать и ожидать, так чего же тогда спрашивать с полулюбовницы, не предъявляющей к партнёру ровным счётом никаких требований, за исключением качественного секса? Верность вообще продукт редкий и скоропортящийся, и даже применение чадры не даёт должной гарантии - если верить арабским сказкам.

Куда больше места в мыслях профессора Жерара Рану занимало происходящее с дочерью. Элизабет менялась на глазах, менялась не только внутренне, но даже внешне; и Жерар как-то поймал себя на том, что он начинает её бояться. И ещё Рану пришло в голову, что причиной перемен запросто может быть Загадка - амулет хранился в неизменной замшевой коробочке в шкафчике в гостиной, куда профессор положил его по возвращении от Мориса Бувэ. Конечно, с точки зрения здравого смысла все эти страхи и предположения не стоили выеденного яйца и выглядели абсолютно беспочвенными, но как раз пресловутый "здравый смысл" пасовал, коль скоро речь заходила об амулете-Загадке.

А Лизетта менялась - Жерар, видевший дочь на протяжении десятилетий, от несмышлёныша до взрослой женщины, не мог ошибиться. Менялся её голос, выражение глаз, походка, манера держать себя, настроение, даже черты лица - в них мало-помалу проступал властный холод. И когда профессор Рану впервые припомнил колючее слово "трансмутация" [14], он вдруг почувствовал, как по его позвоночнику прошёл озноб…

Как-то раз в chalet заехал один из многочисленных приятелей Лизет (надо сказать, что за последние дни общее количество этих приятелей резко пошло на убыль). Девушка встретила его у ворот и спокойно подставила щеку для поцелуя, но когда парень привычно и по-хозяйски шлёпнул её пониже спины, она вдруг подняла на него глаза (молодой человек был на голову выше Элизабет). Жерар не видел взгляда дочери, но хорошо различил и запомнил выражение лица незадачливого визитёра: на нём явственно проступил неподдельный испуг. Былой возлюбленный пробормотал что-то невнятное, торопливо сел в машину и поспешно уехал. Рану ещё подумал, что теперь прилагательное "бывший" смело можно применять ко всем без исключения знакомым Элизабет мужского пола. А Анн-Мари ровным счётом ничего не замечала - удивительное дело!

…Однажды вечером, после ужина, они втроём сидели перед телевизором (эта семейная традиция, слава Богу, изменениям не подверглась). Жерар обычно смотрел только новости, предоставляя жене и дочери затем наслаждаться очередным душещипательным сериалом (справедливости ради следует отметить, что Элизабет к сериалам в последнее время совершенно охладела и всего-навсего составляла матери компанию).