Черное Таро - Андрей Николаев Страница 48

— Выходите.

Корсаков не сразу понял, к кому обращаются, так как весь еще был среди ниспровергателей царских оков. Его взяли под локоть, помогли выйти из автомобиля. Вместе с провожатыми он поднялся по нескольким ступенькам. Пол дрогнул, на мгновение ушел из-под ног. Похожее ощущение Корсаков испытал в скоростном лифте на Останкинской башне. Леня, помнится, любил ресторан «Седьмое небо» и они были чуть ли не завсегдатаями этого заведения. А потом башня сгорела. Хорошо горела башня — Леня рассказывал, как привез раскладной пластиковый стол с зонтиком, стулья, купил выпивку и устроился с комфортом посмотреть, как горит чудо инженерной мысли. То ли он слишком картинно выпивал, то ли уже забыл, как гордилось старшее поколение москвичей Останкинской телебашней, но через пятнадцать минут его поколотили, сломали стол и стулья, а явившаяся на крики милиция забрала его в вытрезвитель, хотя напиться он еще не успел.

Несколько шагов вперед, хлопнула дверь, с глаз Корсакова сняли повязку и он, моргая, огляделся. «Все-таки они сектанты», — подумал он, не очень удивляясь обстановке. Видимо, был подготовлен постными лицами своих похитителей и их почти монашеским облачением к чему-то подобному.

Он стоял перед обширным столом, занимавшим треть кабинета. Стены были обшиты деревянными панелями, вдоль стен располагались книжные полки. Напольные канделябры, каждый на три свечи, освещали кабинет, оставляя в углах полумрак. Под высоким потолком, судя по отблескам света, угадывалась тяжелая хрустальная люстра. Было тихо, как в могиле, только потрескивание свечей нарушало эту загробную тишину. За столом, откинувшись на спинку кресла, сидел его новый знакомый — мужчина со значительным и волевым лицом. Слева от него стоял серебряный подсвечник. Приглядевшись, Корсаков узнал его — это был подсвечник из потайной комнаты, которую они с Трофимычем обнаружили в особняке на Арбате. Руки мужчины лежали на подлокотниках, а сам он, склонив голову, наблюдал за Корсаковым.

— Ну, и как впечатление? — спросил он.

— Впечатление такое, что мы в склепе, — ответил Корсаков, и опустился в кресло, стоявшее перед столом. «Немного нахальства не повредит, — подумал он, — хотели бы убить — уже убили бы».

Мужчина подался вперед и взял что-то со стола. Игорь разглядел футляр с картами Таро, который у него забрали еще в квартире Ирины. Тогда он не придал этому значения, теперь все выглядело совсем по-другому.

— Так вот зачем я вам был нужен, — сказал он. — Неужели эта колода настолько ценная, что стоит нескольких человеческих жизней?

— О стоимости подобных вещей могут судить лишь знающие их назначение, — мужчина поднял руку.

Из— за спины Корсакова возник слуга, а может охранник, с серебряным подносом в руках. На подносе одиноко возвышался пузатый бокал, на треть наполненный темной жидкостью.

— Прошу вас, — хозяин кабинета сделал приглашающий жест.

— Знаете, я как-то не испытываю жажды, — отказался Корсаков.

— Боитесь, что отравим? Ну, подумайте: нужна нам ваша смерть или нет?

Корсаков честно подумал и взял бокал.

— Не представляю, зачем вам все это нужно. У меня от происходящего ощущение плохого спектакля, — он поднял бокал, — ваше здоровье э-э… простите, не знаю, как вас величать.

— Ну, скажем, Иван Иванович, — усмехнулся мужчина.

— Банально.

— Тогда: Александр Сергеевич.

— Нескромно.

— Выбирайте сами, уважаемый Игорь Алексеевич, однако, не заставляйте меня ждать, — в голосе мужчины зазвучал металл, глаза впились в Корсакова.

Игорь вздрогнул, почувствовав, как мешаются в голове мысли, слабеет воля. Разозлившись, он сцепил зубы, прогоняя морок, качнул бокалом, приветствуя хозяина кабинета и, глядя ему в глаза выцедил напиток. Слуга услужливо подставил поднос. Демонстративно занюхав рукавом, Игорь брякнул бокал на поднос и полез в карман за сигаретами.

«Александр Сергеевич» криво усмехнулся, повел ладонью, отсылая слугу.

— Слушаюсь, магистр, — тихо сказал тот, склонившись в поклоне.

— Магистр? — Корсаков приподнял бровь.

— Так меня называют соратники.

— Средневековье какое-то, — хмыкнул Корсаков, сладко затягиваясь сигаретой и картинно выпуская дым к потолку. — Инквизиция возрождается, но тогда вы не Александр Сергеевич, а Торквемада, или Игнатий Лойола.

— Кажется, такое поведение называется нынче: «кинуть понт», да? — усмехнулся собеседник.

— Именно, — кивнул Корсаков.

— Вы узнали вкус напитка?

— Такое не забывается.

— Правильно, это тот самый коньяк, Игорь Алексеевич. С тех пор, как комнату замуровали, прошло ровно два века без десяти лет. Вы немного поторопили события, когда сломали стену — звезды займут требуемое положение только завтра в полночь. Особняк был куплен нами в ожидании положенного часа.

— Зачем тогда надо было нанимать нас ломать стены?

— Это не мы вас нанимали, уважаемый. Это, так сказать, конкурирующая организация. Увы, мы пустили дело на самотек, даже не оставили человека присматривать за домом, за что и поплатились. Они вас подставили, милейший Игорь Алексеевич.

— Надо было охрану нанять, — коньяк ударил в голову Корсакову, он осмотрелся в поисках пепельницы, не нашел и стряхнул пепел на пол.

— В охране не было необходимости.

— У вас там сигнализация, что ли, была?

— В некотором роде — да. Никто чужой открыть комнату не мог, — магистр замолчал, как бы давая Корсакову время обдумать его слова.

— Как видите — смогли. Я и Трофимыч… — Игорь осекся, уставившись на собеседника, — простите, что вы сказали?

— Чужой открыть комнату не смог бы. Да, да, Игорь Алексеевич. Вы — не чужой . И видимо у вас были свои мотивы, мне неведомые, если вы сломали печать раньше времени. А как только печать была сломана — мы об этом узнали.

— Свой — чужой… что, опознаватель, как в авиации? А мотивов у меня не было, обычное любопытство, — Корсаков закинул ногу на ногу, — что за мистические бредни вы мне рассказываете, милостивый государь.

— Не забывайте, где находитесь, господин Корсаков, — собеседник лишь немного повысил голос, но эхо его прокатилось меж стен, отражаясь от резных панелей, — у нас к вам еще много вопросов и будем мы говорить, как друзья, или в ином качестве, зависит от вас.

— Друзья? Вы зачем Трофимыча убили? — угрюмо спросил Корсаков, подавшись в кресле вперед, — чем он вам помешал?

— Вот он как раз был чужой , — отрезал магистр.

— А банкир?

— Тоже.

— Леонид Шестоперов?

— Это еще кто? — удивился собеседник.