Корректировщик - Ян Бадевский Страница 48

Мечты разбиваются о реальность.

Учебники и форму я получил. Форму аж в двух экземплярах. Примерил — понравилось. Идеально сидит на фигуре, стильно и добротно. Сразу видно — шили для аристократов. Понимали, что у родителей могут возникнуть претензии, если их отпрыски будут ходить в масс-маркете. Брюки и пиджак у меня темно-синего цвета, на груди слева вышит Фаравахар. Пиджак больше напоминает френч с мягким стоячим воротником, накладными карманами и гладкими эбонитовыми пуговицами.

Форма Сыроежкина лежит на его кровати. В запакованном виде. Значит, сосед еще не занимался примеркой, а вместо этого убежал в магазин за мороженым. Или еще куда-нибудь. Тратить поднятые на крипте деньги…

Я уж было задумался над вызовом такси и закупкой всего необходимого для барбекю на природе, как мелодичный сигнал возвестил о приходе эсэмэски.

Боги, последний день лета!

Дайте уже человеку расслабиться и побыть наедине с самим собой.

Сообщение меня насторожило и озадачило одновременно. Я перечитал несколько раз каждое предложение, выискивая тайные смыслы.

Кен, есть разговор. Встретимся в Сквере Достижений через полчаса. Не перезванивай и постарайся не опаздывать. Александр Филиппович Троекуров, директор старшей школы магии «Заратустра».

Тадам!

Директор школы назначает мне личную встречу. Не в кабинете или учительской, а в некоем Сквере Достижений.

Сверяюсь с картой.

Упомянутый Сквер обнаруживается сразу за аркой, ведущей в кампус. Я проезжал мимо этой рекреационной зоны на такси в день своего заселения. Фонтанчики, бюсты выдающихся выпускников, извилистые дорожки, кованые скамейки и фонари. Всё, вспомнил.

Иду налегке.

Вряд ли на меня нападут средь бела дня, а если и нападут, справлюсь без оружия.

Интересно, как он меня найдет? Уже успел познакомиться с досье? Смутно припоминаю, что мне говорил дед по поводу Троекурова. Давнее знакомство, личные обязательства. Темные делишки, ага. Директор знает, кто я такой. И, вероятно, будет вести разговор, инициированный моим родом.

Я снова ошибся.

По поводу темы разговора.

Троекуров окликнул меня у фонтана, изображающего пышногрудых дев с морскими раковинами, турьими рогами и островерхими шляпами в руках. Пардон, одна с кувшином. Все эти предметы извергали струи воды, стекающие по мраморным уступам в неглубокую чашу, окруженную парапетом со сложным орнаментом.

— Кен!

Возле фонтана кроме нас никого не было. Директор школы оказался подтянутым и стройным мужчиной лет сорока, отрастившим окладистую бороду и густые усы. Я так понимаю, для солидности. Лицо — с правильными чертами, но я сразу распознал человека, изрядно потрепанного жизнью. Из тех, что прячутся от теней прошлого на тихих государственных должностях. Оделся директор совсем не по-парадному — в легкие серые бриджи, цветастую гавайку и соломенную шляпу-канотье. На ногах Троекурова красовались мокасины с укороченными носками. Ух, не перевариваю, зачем он это сделал? Убей себя, директор.

— Александр Филиппович?

— Он самый. Давай присядем, — Троекуров указал на свободную скамейку напротив фонтана. Парк в это время дня был практически пустым — я видел одинокие фигурки учеников среди деревьев, но нашему разговору никто не мешал.

— Почему вы выбрали это место?

— Нет камер и прослушки, — честно признался Троекуров. — А я хочу обсудить парочку важных моментов.

— Думаю, вы можете называть меня Сергеем.

— Могу, — согласился директор, — но не стану. Лучше сразу привыкнуть. Впереди, знаешь ли, три года этих игр.

Похоже, ситуация мужика не радует.

Меня тоже.

Справа от меня сидит человек, который знает мое настоящее имя и принадлежность к конкретному роду. Это опасная информация, которую можно использовать в личных интересах.

— Зачем мы здесь?

Директор замялся.

— Ты в курсе, что я связан некоторыми… кхм… обязательствами с твоим кланом. Поэтому у тебя есть надежное прикрытие в «Заратустре». Я сейчас говорю о легенде. Что касается твоих… эээ… личных взаимоотношений с другими учениками…

— Можете не продолжать, — перебил я. — Если перевести на русский, вы не собираетесь защищать меня от карателей. Как и других простолюдинов, подавших сюда документы.

Диалог у нас получается жестким.

И некрасивым.

А как иначе? Мне не нравится руководитель, закрывающий глаза на беззакония, творящиеся в школе. Потому что традиции и бла-бла-бла. Потому что влиятельные папочки и мамочки у отмороженных на всю голову садистов.

— Каратели, — процедил директор. — Громко сказано, мальчик мой. Есть некая группа подростков, с которыми обязательно пообщается наш психолог…

— Не городите чушь. Сегодня эти выродки сожгли чучело напротив общежития, две недели назад пытались отрубить мне мочку уха катаной, а до этого едва не изнасиловали девушку-простолюдинку. И мы оба знаем, что они не остановятся. Вопрос в другом. Чего вы от меня хотите?

— Вижу, ты парень крутой, — нахмурился директор. — И думаешь, что тебе по силам изменить здешние порядки. Думать так — опрометчиво с твоей стороны.

— И?

— Я обещал твоему деду, что ты не будешь влезать в неприятности. Вот и не влезай. Найди способ урегулировать конфликт. Не переходи красные линии.

— Это какие? — заинтересовался я.

— Если ты покалечишь или убьешь кого-нибудь, столкнешься с системой правосудия Империума. А заодно — с родственниками пострадавших.

— А если — меня, Александр Филиппович?

— Что — тебя?

— Покалечат или убьют.

Троекуров вздохнул:

— Мне придется держать ответ перед сам знаешь кем.

Дилемма.

Внезапно меня посещает озарение.

— Александр Филиппович… а у вас дети есть?

— Что за бестактный вопрос…

— И всё же?

— Двое. Сыновья.

— А старший не сюда ли поступил? — напираю я. — Вы огонь в роду практикуете? Вижу, что огонь.

— Сергей…

— Кен.

— Прости, Кен. Да, мой старший сын учится здесь, но я не понимаю…

— Всё вы понимаете, — встаю с лавочки. — Не переживайте, между нашими родами не вспыхнет война. Я вашего сына не трону…

Слежу за его лицом.

И тут — новая волна озарений.

— Уже тронул. Он был там, на реке. Правда ведь?

— Мы закончили, — Троекуров тоже поднялся, изображая отстраненность. — И, надеюсь, я донес свою мысль.