Князь Двинский - Александр Башибузук Страница 48

Ну что тут скажешь... Недостаток плавсредств – это очень хорошо. Если они опять пойдут в атаку всего лишь на нескольких десятках мелких посудин, да еще и днем, мы с легкостью отобьемся. А вот пушки – это весьма скверно. Но не очень. Во-первых, их еще довезти надо, а московские полки уже близко, а во-вторых, очень сомневаюсь, что они по качеству хоть как-то сравнимы с моими орудиями. В контрбатарейной борьбе мы однозначно выиграем. Тут гораздо опасней были бы обычные требушеты* – и бьют дальше чем нынешние пушчонки, да и снаряд закидывают тяжелее. Опять же, везти ниоткуда не надо, на месте довольно быстро строятся из подручных материалов. Конечно, при наличии оных материалов. Но о таковых мурза, к счастью не упомянул. Тьфу-тьфу, чтобы не накликать лихо ненароком.

В вот второй пленник, пожилой мужик типично азиатской наружности, отвечать отказался наотрез. Просто молчал, даже когда ему принялись подпаливать факелом подмышки. Правда я быстро прекратил пытку – нет смысла измываться – и так все уже ясно.

Дальше потянулось томительное ожидание. Дождь прекратился, но вместо него над рекой поднялся густой туман, что не добавило мне спокойствия. Зараза, и так не зги не видно, а тут еще эта клятая морось.

Пришлось отправить княжича Ивана на другой фланг обороны с частью его дружинников, для контроля и ободрения ратников, вдобавок, приказать периодически постреливать по воде аркебузирам, да пускать раз в час осветительные ракеты, чтобы держать татар в напряжении. Сам тоже не сидел на месте, мотался как заведенный по судам вместе с оруженосцами.

Под утро, как назло, туман стал еще гуще, а видимость упала вообще почти до нуля. К счастью, никаких признаков подготовки нападения с берега не прослеживалось; разве что иногда ржали кони, да постукивали топоры.

Выбрав момент, я наведался вместе с оруженосцами в каюту, выпить гиппокраса, своевременно приготовленного Себастьяном. Продрог до мозга костей, так и до простуды недалеко. А банальная простуда в наше время, вполне может отправить на тот свет. Да и парни мокрые насквозь, дрожат как припадочные, тоже не помешает промочить горло.

гиппокрас – горячее вино со специями.

После горячего вина сразу стало легче, я допил кубок и принялся обновлять затравки на пистолетах. У меня на зарядных полках специальная крышка приспособлена на такие случаи, но клятая сырость куда хочешь доберется. Едва закончил, потянулся опять к вину, как неожиданно, с палубы донеслись яростные крики и лязг оружия.

- Да что за нахрен? – я стремглав вылетел наружу и с ужасом обнаружил, что на корабле вовсю идет резня. И не только на флагмане, но еще на нескольких кораблях периметра обороны.

Часть орудийной прислуги уже была перерезана, остальные, вместе с латниками рубились с казанцами, которых было сравнительно немного, а еще, они почему-то были полуголыми, в одном исподнем. Но сражались отчаянно, визжали как резанные, восполняя свирепостью свою малочисленность. Но не это было самым пакостным, туман немного рассеялся и в нем, уже совсем рядом, хорошо просматривались казанские посудины, с которых быстро работали лучники. Среди них выделялись битком набитые бойцами две большие ладьи, остальные были гораздо меньше, обычные лодки и сравнительно немного.

Сразу стало понятно, что случилось. Чертовы казанцы, под прикрытием тумана послали вплавь диверсионные отряды, чтобы если не вывести из строя пушки, с которыми у них не было никаких шансов, то просто перерезать орудийную прислугу и одновременно начали штурм, прекрасно понимая, что сами диверсанты долго не продержатся.

А мои... блядь, то есть я сам, все это благополучно прохлопал. И если в самое ближайшее время мы не отобьем орудия, подоспевшие на лодках татары быстро закончат дело.

Не теряя времени, выпалил из пистоля в ближайшего татарина. Коротко зажужжал колесцовый замок, плеснулся сноп искр, из ствола с грохотом вылетел сноп огня. Казанца развернуло и швырнуло в воду. Бабахнул второй пистолет – еще один татарин рухнул навзничь с размозженной головой.

С соседнего струга пушка выплеснула длинный язык пламени, картечь хлестанула по воде, разорвав сразу две лодки в клочья вместе с экипажами. С него же шарахнуло второе орудие, оставив на воде только обломки и растерзанные тела. В разных местах недружно палили аркебузы, но татар это не останавливало, слишком малой была плотность огня.

Я приметил в руке у распростершегося на палубе канонира дымящийся запальник и рванул к нему. Сбил щитом коренастого крепыша с саблями в обеих руках, секанул наискось второго, но тут, из вырвавшейся далеко вперед лодки, на палубу к нам посыпались яростно визжащие татары.

- За Арманьяк!!! – в бешенстве заревел я.

- Гасконь, Арманьяк!!! – поддержали Александр с Шарлем, врубаясь в казанцев.

Мы уже почти сбросили их с корабля, но все равно не успевали к орудиям – татары подплыли почти вплотную.

Но тут, откуда не возьмись, оскальзываясь на лужах крови, практически между ног у сражающихся, к пушкам метнулись мои пажи. Ванятка подхватил запальник с палубы, поскользнулся на крови, проехал на заднице, заполошно закарабкался, становясь на четвереньки и все-таки умудрился ткнуть тлеющим фитилем в брандтрубку.

Орудие оглушительно рявкнуло – разрядившись прямо в борт большой ладьи, битком забитой татарами. Ту мгновенно разломило пополам, в воду посыпались истошно визжащие люди.

Антуан проскочил на нос струга, споткнулся об труп, всем телом шарахнулся об лафет, обхватил ствол рукой и несколько раз наугад ткнул факелом, стараясь попасть на затравку.

И попал...

Грохотнуло, парня отшвырнуло назад отдачей как тряпку, а по второй ладье, словно гребенкой прошлись. Она зарылась носом в воду и сразу стала тонуть.

В нескольких местах все еще шел бой, но атака уже захлебнулась. Те лодки, что не успели подойти, стали разворачиваться к берегу. Но особенно не преуспели в этом, подтянувшиеся к нам ратники засыпали их стрелами.

Туман уже почти рассеялся, стало видно почерневшую от крови, покрытую трупами и обломками воду. А потом, с берега до нас донеслись протяжные звуки труб и шум боя...