Искатели жребия - Николай Романецкий Страница 47

— Войдите, — отозвался знакомый голосок. Калинов вошел.

Нора сидела на диване. Она была одета в строгий синий комбинезон, как бы подтверждавший, что сегодняшняя встреча будет носить сугубо деловой характер. Ничего общего с позавчерашним вечером. Разве лишь зеркальные очки. Да скрытая под ними полуулыбка-полугримаска. Впрочем, Калинов тут же был вынужден признаться себе, что и в комбинезоне она выглядела привлекательно. Экая конфетка — разверни да съешь!..

— Садись, — пригласила конфетка.

Калинов сел в одно из кресел у невысокого сто лика и огляделся. На полу пушистый ковер, слева от дивана дверь — наверное, в спальню. Номер был не велик и имел казенный вид: отель — он и есть отель. Хотя теперь, с широким развитием джамп-связи, количество их и сократилось и владельцы из кожи вон лезут, чтобы превратить свое хозяйство в стопроцентные человеческие жилища, но все тщетно — были они гостиницами, гостиницами и остаются. Не хватает самой малости, без которой не существует дома, — духа его обитателей. Временное жилье ни когда не будет похоже на постоянное, потому что никто из проживающих не пытается подогнать интерьер гостиничного номера под свои вкусы и привычки.

Поэтому номер ничего не сказал Калинову о теперешней хозяйке. Тогда Калинов встал и открыл дверь в спальню. Спальня была совсем крохотная, и никто в ней не прятался.

— Под кровать загляни, — посоветовала сзади Нора.

Калинов оставил ее совет без внимания, закрыл дверь и вернулся в кресло.

— Что будешь пить? — спросила Нора.

— Ничего.

— А я, с твоего позволения, выпью. — Она подошла к бару и неторопливо принялась готовить себе коктейль, время от времени оглядываясь на гостя.

— Зачем ты назвалась моей женой? — спросил Калинов, когда она уселась в кресло напротив со стаканом в руке.

Она промолчала. Зеркальные очки были непроницаемы для взгляда.

— Я жду ответа! — Калинов поджал губы.

Она поставила стакан на стол, сцепила пальцы рук и проговорила:

— Мне необходимо было встретиться с тобой.

— И попасть ко мне в постель тоже было необходимо?

Она кивнула.

— Для чего?

— Странный вопрос! — Она фыркнула. — Ты словно не знаешь, для чего женщины попадают в постель к мужчинам… А впрочем, это и будет предметом нашего разговора.

Она взяла стакан, отхлебнула и снова поставила на стол. Поднялась, подошла к тейлору, включила его.

— Смотри сюда.

Засветился экран. Потом появилось изображение, и Калинова бросило в жар.

Это был со вкусом сделанный порнографический фильм, главным героем которого являлся он, Калинов. Имелась, разумеется, и героиня — куда ж без героини? Лицо ее, правда, было закрыто желтым прямоугольником: по-видимому, режиссер фильма не хотел портить репутацию актрисы. Но голос вы давал ее, да и многое Калинов попросту помнил.

Некоторое время они молча наблюдали за происходящим на экране. А когда началось самое интересное, Нора выключила тейлор.

— Отснятого материала у нас на два часа, но уж больно он возбуждающ. Боюсь, наш разговор перейдет не в то русло! — Она снова села в кресло напротив и взяла в руки стакан.

— Пожалуй, я был неплох. — Калинов ухмыльнулся. — Тебе не кажется?

— Да. — Она кивнула. — Ты был очень и очень неплох. Тем хуже для тебя!

— Значит, шантаж? — спросил Калинов, все еще ухмыляясь.

— Да. — Она снова кивнула. — Шантаж! А ты подумал, что я сняла все это, чтобы рыдать потом над воспоминаниями?

Калинов перестал ухмыляться, потер переносицу и прикрыл глаза. «Не знаешь — где найдешь, где потеряешь», — подумал он.

— Ерунда! У тебя устаревшие представления. Моему начальству абсолютно все равно, с кем я сплю!

Она фыркнула:

— Зато это не все равно твоей жене!

«Да, — подумал Калинов, — Вите это действительно будет не все равно. То есть ей это до такой степени будет не все равно, что я даже не представляю…»

— Ты неплохо осведомлена.

— Конечно. — Она кивнула. — Мне, например, известно, что ты живешь вторую жизнь. Я даже знаю, что ты никогда не изменял своей жене. До позавчерашнего вечера, разумеется…

Калинов снова прикрыл глаза. «Я действительно не изменял, — подумал он. — Потому что считал, что именно Вита дала мне вторую жизнь. Своей любовью. Наверное, верностью выражалась моя благодарность судьбе…»

— Кто вы такие? — спросил он. — И что вам от меня надо?

— Кто мы такие — абсолютно неважно. А надо нам только одно: Игорь Крылов. Договоримся с тобой — фильм этот исчезнет, как будто ничего и не было. Не договоримся — его увидит твоя жена. Со всеми вытекающими последствиями… Таким вот образом!

«Таким вот образом, — повторил про себя Калинов. — Наверное, меня должно в дрожь бросать при мысли о том, что Вита увидит эти сцены. Да вот почему-то не бросает…»

— Моя жена не ревнива, — сказал он.

— Она не ревнива потому, что ты не давал повода. Поверь мне как женщине, что, увидев, чем ты занимался в ее отсутствие, она станет похожа на разъяренную тигрицу.

— Поверить тебе как женщине, — сказал Калинов. — Интересное предложение. Вот только женщина ли ты? Что-то я сомневаюсь.

— Позавчера ты, кажется, не сомневался! — Она расхохоталась — с издевкой, немилосердно, словно чужая.

Калинов решил не обращать внимания на этот дьявольский хохот.

— Зачем вам Крылов?

— Какое это имеет значение? — ответила она вопросом на вопрос.

— Немалое. — Калинов вздохнул. — Может быть, я пошлю одного из своих самых близких друзей на верную смерть? И не говорите, будто я ошибаюсь!

— Ты его в самом деле пошлешь на смерть… Только не лги, что он твой самый близкий друг. Разве не ты украл у него девушку, ставшую потом твоей женой? Разве семнадцать лет назад он не желал твоей смерти?

«Скажите, пожалуйста, — подумал Калинов, — экая осведомленность!»

— Кто вы? О том, что было семнадцать лет назад, известно только нам с Игорем…

— Как видишь, нам тоже известно. Остальное неважно.

— Нет, — сказал Калинов. — Даже если я продаю душу дьяволу, я должен отдавать себе отчет…

— Я — не дьявол! — перебила она. — Дьявола не существует, он живет в тебе самом. И ты не продаешь душу. Ты продаешь жизнь обыкновенного человека… Разве в твоей работе тебе никогда не приходилось совершать подобные сделки?

Калинов крякнул:

— Приходилось. Но то были враги.

— Крылов и есть враг!

— Чей?

— И твой тоже.