Томас Дримм. Время остановится в 12:05 - Дидье ван Ковелер Страница 47

– А как дела у твоей матери?

Я неопределенно пожимаю плечами. Он чешет в затылке и спрашивает, наморщив лоб:

– Между нами говоря… Лили Ноктис… я действительно люблю ее?

– Это твое личное дело, папа.

– Разумеется. Ты прав.

Смутившись, он берет с тумбочки папку с документами.

– Еще одно. Мои коллеги говорят, что я готовил важный закон о выработке электроэнергии деревьями. Но мне не удалось найти никаких записей. И никто не способен толком объяснить суть моих исследований. Я говорил с тобой об этом?

Я умалчиваю о том, что это была моя идея. Что я сделал открытие, когда сражался за жизнь в диком лесу перед тем, как Бренда попала в кому. Я спокойно напоминаю отцу, что любой растительный белок испускает определенный электрический сигнал. Достаточно соединить эти сигналы в цепочку, и получится музыка, которую можно играть дереву. Оркестровка и усилители будут стимулировать его электрическую активность, и нам останется только перенаправить ее излишек на наши электростанции.

– А я, оказывается, крут! – радуется он.

– Еще бы!

Отец вдруг перестает записывать то, что я ему рассказываю, и поднимает голову. Его лицо мрачнеет.

– Так в чём конкретно была проблема? У меня с твоей матерью? Я хочу сказать: почему я от нее ушел?

Как ответить? Проще начать с конца. Осторожно рассказываю про Бюрля и маму, про его самоубийство, про падчерицу – крестницу Лили Ноктис и про то, как Лили уволила маму, обвинив в смерти Бюрля.

Сильно встревоженный отец записывает имена, рисует стрелки со знаками вопроса, пытаясь сложить кусочки пазла.

Я мягко предлагаю:

– Хочешь, расскажу заново?

– Нет, всё в порядке… Я попытаюсь переговорить с Лили насчет твоей матери. Как думаешь, получится?

– Очень может быть, – говорю я бодро.

Я вспоминаю, как мы с матерью совсем недавно выходили из вертолета. Ее лицо, когда Ноктис сказала, что ей незачем возвращаться в кабинет. Пренебрежение, с которым какой-то тип из министерства вынес коробку с ее личными вещами. Я сказал им, что это моя вина, в надежде сохранить ей работу. Сказал, что это я перевел Бюрля в низшую категорию, подделав ее подпись. Но мама всё отрицала. Она с достоинством приняла свое увольнение. Похоже, вспомнила все прежние обиды. В любом случае ей больше не надо унижаться перед Лили, которая в обмен на карьеру отобрала у нее мужа… Мать сказала мне:

– Пообедай со своим отцом, я не голодна.

Я смотрел, как она идет к воротам, покидает искусственный рай власти, возвращается в настоящую жизнь настоящих людей. И впервые в жизни восхищался ею. Но я не знаю, что с ней будет дальше. Оптимист из меня плохой.

– Наверное, мне надо с ней увидеться, папа.

– Давай, дорогой. Меня продержат под наблюдением еще два-три дня. Теперь ты знаешь, где меня найти. Приходи в любое время.

Я уже собираюсь выходить, когда мой взгляд падает на телевизор с выключенным звуком. На экране – крупным планом Оливье Нокс, а сверху заголовок: «Очень опасен». Остановившись, я беру пульт.

– Я его знаю? – интересуется отец.

Я увеличиваю громкость. Диктор рассказывает о побеге, о принятых мерах, которые пока ничего не дали. Напоминает биографию Нокса: талантливый предприниматель, блестящий министр и, наконец, государственный преступник на службе у бунтовщиков…

– Это правда, Томас? Или фейк?

Я молчу и думаю. Всё это похоже на блеф. Как обычно, нам вешают лапшу на уши по указке правительства. Но во мне вдруг возникает уверенность, что я знаю правду. Невыносимую правду, которая растет у меня в сердце, как опухоль. В памяти всплывает всё разом. Каждая фраза моих разговоров с Ноксом. Наши столкновения. Тревога, которую я испытываю в его присутствии. Уважение, которое он непостижимым образом внушает мне, несмотря на приступы ненависти. Двойственность его личности, в которой есть что-то колдовское. Так мне кажется, когда я смотрю на него. Я марионетка. И он всегда дергал меня за нитки.

– Что-то не так, Томас?

Я выключаю телевизор.

– Папа, ручка, которую ты подарил мне в детстве… Откуда она взялась?

Отец улыбается и разводит руками:

– Если у тебя есть ответ, буду рад его узнать.

У меня есть ответ, но пока я держу его при себе. Если хронограф Керри – подарок Ноктис, то логично предположить, что мой получен от Нокса. Вывод очевиден, и он одновременно разрывает мне сердце и добавляет адреналину. Я больше не одинок перед лицом двух врагов. Но какова будет реакция Керри?

Я тут же посылаю ей сообщение, чтобы она позвонила мне, когда будет одна. Злодеи. Они подстроили наш приход в этот мир, наши трагедии, наш бунт, нашу встречу в параллельной реальности… Но зачем? В любом случае сопротивление, которое Керри оказывала мне сегодня утром, – большая ошибка. Мы должны снова стать союзниками, чтобы перестать быть жертвами. При условии, что она будет реагировать как я…

Прежде чем уйти, я снова целую моего истинного отца. Того, которого люблю, которого не стыжусь и которого оцениваю, зная все его обстоятельства.

– Возвращайся скорее, Томас.

Я спрашиваю, не нужно ли ему что-нибудь.

– Мне нужна моя жизнь, – говорит Робер Дримм, снова берясь за документы.