Последний герой нашего времени - Владимир Контровский Страница 45

После первого стаканчика в организме и на душе потеплело, а после второго между друзьями вновь пошёл разговор на больную тему, волновавшую обоих. Медленное умирание флота вроде приостановилось, но его реанимация шла черепашьими темпами, вызывавшими понятное раздражение у людей, небезразличных к судьбе России. Во времена советские, когда десятки атомных подводных ракетоносцев бороздили все океаны планеты от полюса до полюса, от закладки до передачи флоту субмарины размером с крейсер проходило всего два-три года, а для торпедных лодок-охотников – и того меньше. Именно этот флот положил конец морскому господству американцев и сделал возможным переговоры об ограничении стратегических вооружений.

А теперь, когда отслужили своё ветераны прежних серий, пошли на слом «наваги» и «мурены», а в строю оставались с десяток «кальмаров» и «дельфинов», постройка «князей» – ракетоносцев четвёртого поколения – растягивалась на десятилетия. Головной «борей» – «Юрий Долгорукий», прозванный «Юрием Долгостройным», – по аналогии со старинным парусником «Трёх иерархов» называли ещё и «Трёх президентов»: подводный крейсер был заложен при Ельцине, спущен на воду при Путине и достраивался при Медведеве. А ведь было, было время, когда боевые корабли выпекались на верфях как блины на хорошей кухне.

– Не понимаю я, – горячился Ильин, – есть деньги на строительство казино, бизнес-центров, борделей, мать их, а на флот – нету! Ну да, ушли опытные инженеры и рабочие-судостроители, заводы годами простаивали – это понятно, но финансирование! Программу возрождения флота приняли – хорошую программу, да, – но она пока что только на бумаге! Неужели наши олигархи не понимают, что лучше быть независимым удельным князем, чем вассалом чужого короля? В мире уважают сильных – это же и дураку ясно! Или я ни хрена не понимаю? Или президент ничего не может сделать с этой бандой?

– Вечные российские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?», – глубокомысленно заметил Пантелеев, вновь наполняя гранёные патрончики. – Дело надо делать, каждому на своём месте, а философия… Давай-ка я тебе лучше одну сказочку расскажу, да не простую, а с подковыркой.

Они выпили, и Михаил пояснил:

– Рыбачили мы, значит, в прошлом отпуске на Селигере – люблю я это занятие. И набрели в глуши как-то под вечер на одну избушку на курьих ножках, где обитал весьма колоритный дедок. Он-то нам эту баечку и поведал.

Пантелеев уселся поудобнее на койке и начал, входя в роль былинного сказителя:

– Жил-был некогда на Руси воин-богатырь и мечом булатным рубежи державы от врагов хранил – всяких летучих змеев и кощеев почтенного возраста выводил в расход без разговоров о правах разных вредных меньшинств. И вот дошли до него слухи, что завелась в одном краю гниль непонятная – люди стали портиться, про честь и совесть забывать. Воин снарядился и пошёл туда, чтобы на месте разобраться в ситуации. Прибыл, огляделся, и видит – топает ему навстречу плешивый крючконосый мужичок неопределённого возраста, мелкого роста и непонятно какой профессии. Богатырь хотел сходу его мечом по маковке приложить – уж больно внешность у этого типа была пакостная, – но придержал руку. Вроде как и не за что – прохожий никаких враждебных действий не производил. Наоборот – как увидел воина, разулыбался до ушей, словно родственника встретил, и говорит ему: «Ратник славный, устал ты, поди, воевать без выходных и даже без перекуров! Весь ты изранен, а царь-батюшка отпуск тебе не даёт. Пойдём ко мне, друг ситный, хоть немного отдохнёшь». И безобидный такой весь из себя – глазки добрые, ручки тонкие, и ни меча в этих ручках нет, ни даже ножика перочинного.

«В Андреиче умер артист, – думал Дмитрий, слушая друга. – Складно плетёт…»

– Пришли они к терему на опушке леса, справа озеро, лебеди плавают – красота. Ну, зашли внутрь этого домика индивидуального проекта и улучшенной планировки, и тут-то у нашего богатыря челюсть так и отпала. Роскошь кругом, музыка играет, стол сервирован по первому разряду. И девки разномастные шастают в большом количестве, в исподнем и без оного. В общем, мечта мужчины. «Вот, – говорит плешивец, – расслабляйся, служивый, – всё твоё. – И добавляет вкрадчиво: – Только за прелесть эту платить полагается. Золото у тебя есть, защитник земли русской?» – «Нет, – отвечает ему воин, – не копил я злато, зачем оно мне?» – «Ой, зря, – покачал головой крючконосый. – Золото – оно всему голова, всему цена, всему мера. Ну, не беда – я помогу. Отдай мне в залог свой меч – на время, – а я тебе золота отсыплю». И поддался богатырь на уговоры – видно, морок на него навёл этот мелкорослый, да и девки тоже, сам понимаешь. Короче, отдал меч, взял кредит и ушёл в разгул – потешил плоть по полной программе.

«Да, – подумал Ильин, – можно понять мужика…».

– Долго ли, коротко ли, – вдохновенно продолжал рассказывать каплей, – но пришло к нашему доброму молодцу похмелье. Приметил он, что еда дерьмецом отдаёт, что по углам хоромы крысиные глазки посверкивают, и что за лицами девок ведьмячьи хари проступают. Вскинулся воин и давай искать хозяина заведения, чтобы, значит, меч свой вернуть. Да только нет нигде плешивца – как в воду канул, вместе с мечом. Тут-то и понял парень, что развели его на сладком, как пацана. Порушил голыми руками всё здание – девки в лягушек превратились и в озеро попрыгали, роскошь золочёная черным прахом рассыпалась, – а что толку? Крючконосого и след простыл!

И с тех пор бродит этот воин по Руси, ищет того колдуна, чтобы поговорить с ним очень задушевно. А главное – меч свой вернуть хочет, потому что пришла пора его в дело пускать: враги кусок за куском от державы отхватывают, да изнутри плесень лезет из всех щелей. Вот такая сказочка, товарищ лейтенант.

– Да, со смыслом байка. И найдёт воин свой меч, как ты думаешь, товарищ без пяти минут кап-три?

– Я так думаю, – очень серьёзно ответил Пантелеев, – что в поисках этих воину надо помочь, потому как…

Он не договорил – в дверь каюты постучали.

– Да! – отозвался капитан-лейтенант, отработанным движением закрывая ящик стола, в котором размещались фляжка, гранёные «пусковые шахты» и нехитрая закусь: в условиях, «приближенных к боевым», сервировать «банкет» в открытую считалось признаком дурного тона. – Войдите!

На пороге возник мичман-контрактник.

– Товарищ капитан-лейтенант, разрешите обратиться к товарищу лейтенанту?

– Обращайтесь.

– Товарищ лейтенант, вас вызывает командир.

«Зачем я понадобился „бате“? – размышлял Ильин, шагая по коридору – Грехов за мной вроде не числится… Не вовремя, чёрт, – амбре от меня, а „батя“ на этот счёт строг: не разделяет он утверждения „флотский офицер должен быть слегка выбрит и до синевы пьян“, предпочитая оригинальную формулировку российского императорского флота „до синевы выбрит и слегка пьян“. И вообще – по военной геометрии, „кривая любой формы всегда короче прямой, проходящей в непосредственной близости от начальства“».

– Разрешите? – спросил Дмитрий, переступая комингс. – Товарищ капитан первого ранга, лейтенант Ильин по вашему приказанию прибыл!