Война за Врата - Василий Сахаров Страница 45

— Нет, — с равнодушным лицом ответил князь и сделал вид, что собирается уходить.

— Стой, — окликнул его хун, явно нервничая. — Твои условия?

— Вы уходите, пленных отпускаете, пятьдесят тонн золота и Ключ от Врат вместе с головой Сухимана. Взамен десять таблеток.

— Все будет, но Ключ не отдам, — уперся Сюнь.

— Ну нет так нет. Будем воевать и сами все возьмем. Прощай, бывший император Сюнь.

Когда князь уже спускался с парома, хунский повелитель все же сдался.

— Я согласен, — прохрипел он вслед Иосифу, задыхаясь от кашля.

Князь вернулся, но садиться не стал, а так и стоял над хунским императором, который тщетно пытался остановить кашель, зажимая рот полотенцем. В этот момент всемогущий повелитель миллионов людей Сюнь Фан Хэй, наместник Красного Дракона, был всего лишь испугавшимся за свою жизнь беспомощным стариком, который хотел жить любой ценой.

— Я согласен, — повторил император. — Но таблеток дашь двадцать, и это мое последнее слово.

Иосиф немного подумал и, решив не искушать судьбу новыми торгами, сказал:

— Согласен. Где то, что мы должны получить?

— Отправляй своих слуг на тот берег, там все готово. За пару часов все загрузят. — Сюнь дернул золотой шнур, висящий рядом с его креслом, и в небо взлетела петарда белого цвета. — Давай же свою волшебную таблетку, Иосиф.

Великий князь повернулся в сторону своих войск и взмахнул рукой. Тут же от романского берега в сторону хунов устремились три десятка речных барж, которые должны были забрать золото. Затем Иосиф обернулся опять к хуну и сказал:

— Не торопись, есть еще одно дело.

— Какое еще дело? Ты и так весь мой золотой запас выгреб.

— Дело простое, Сюнь, но за него ты получишь еще таблеток.

— Сколько? — жадно спросил император — видно, страх перед смертью серьезно повредил его психику.

— Десять, полных пятьдесят лет жизни.

— Что ты хочешь?

— У тебя много войск, прикажи им напасть на Черный континент. Там колония церковников, и я не хочу о них больше слышать никогда. Убей их всех, а обычных поселян я выкуплю.

Император хунов задумался, а Иосиф, видя это, подстегнул его:

— Половина сейчас.

— Согласен, — ответил хун. — А теперь отдай мне мое.

Иосиф вынул из кармана мешочек с таблетками и отдал его в трясущиеся руки Сюня. Тот схватил мешочек и, вынув одну таблетку, сразу же закинул ее в свой потерявший зубы дряхлый рот столетнего старика. Несколько минут ничего не происходило, но вот лекарство подействовало, и император хунов опал в своем кресле, потеряв сознание. Обычная реакция на применение тинирина в столь ветхом возрасте.

Князь романский посмотрел на своего давнего недруга и вернулся на берег. Дел еще было много, а главное из них — раздел золота, полученного от хунов. В трудную пору многое и многим было обещано, пришла пора платить по счетам. В первую очередь — наемники с Земли, только им причиталось пять тонн драгоценного металла — один миллион унзо на эльфийские деньги. А есть еще россы, скальты, варяги и обычные наемники из окраинных государств. «Ничего, — подумал Иосиф, — щедрость сейчас — это не помеха, а, как говорил генерал фон Прохоров, подкуп электората в связи с подступавшими выборами в диктаторы».

Он оглянулся. Паром с неподвижным телом хунского императора покидал романский берег. Иосиф сел на коня и направился к крепости. Из-за ближайшего холма навстречу ему выскочили всадники гвардейской вексиллы рейдеров и пристроились по бокам. Справа, стремя в стремя, пристроился их командир и сын князя, легат Михаил Вольф.

Некоторое время они ехали молча, наконец Михаил, не выдержав тишины, спросил:

— Мир?

— Да, — коротко ответил князь.

— И что дальше будет?

— Как всегда, подготовка к новым войнам. По-другому не бывало никогда, а кто думает, что бывает вечный мир, тот просто глупец. Каждый мирный период — это передышка перед новыми испытаниями. И тут не важно, хотим мы этого или нет.

— Отец, но ведь был же золотой век, тогда никто не воевал.

— А ведь я говорил твоей матери, что учителя у тебя проходимцы и надо их в болоте утопить, — недовольно пробурчал князь. — Во время золотого века мы были сильней всех, и то, что наши легионы в это время уничтожили три королевства, даже в хроники не вошло, так, рядовая карательная операция.

Михаил ехал, понурившись, и над чем-то размышлял. Наконец он сказал:

— Я не хочу больше воевать, отец. Надоело лить свою и чужую кровь. Покоя хочу. Что мне делать?

— Хорошо. Планируется создание Славянской академии наук на базе нашей старой, и ты ее возглавишь. Будете новые знания народу нашему прививать да старые беречь. А то пример землян нас не устраивает. Вроде машин понаделали, оружия всякого, а про законы природы, жизнь им дающей, про богов-предков родных и знать ничего не знают. Как котята слепые.

— Но я ведь не ученый. Какой из меня глава академии? — попытался отказаться Михаил.

— Чепуха, основное в этом деле — организация и хорошие помощники. Все это у тебя будет. Не в монастырь же тебе уходить, в нашей семье так не принято, сам знаешь. Каждый Вольф до последнего вздоха за свою страну борется и пользу ей приносит.

— Есть, — по-армейски коротко сказал сын и замолчал.

Тем временем всадники въехали в крепость, но сходить с коней не торопились. Иосиф огляделся — все стены, бастионы и прочие крепостные постройки были забиты солдатами, которые глядели на него с надеждой.

Великий князь Иосиф вскинул правую руку в древнем воинском приветствии легионеров — от сердца к солнцу и в наступившей мгновенно тишине произнес только одно слово:

— Победа!

Тишина продержалась еще миг, всего одно мгновение, такое короткое и в то же время длинное, и взорвалась приветственными криками всех собравшихся в крепости. Только эти громкие крики, донесшиеся на другой берег Истра, провожали хунские войска, которые, так и не одержав окончательной победы, уходили на восток, повинуясь воле своего императора.