Перезагрузка времени - Отто Шютт Страница 45

Дикарка, прихрамывая, отвела беглого пленника обратно в строй. Показалось, что он преодолел метров пятьсот, не меньше, но в действительности не насчиталось и ста шагов. Трэй не решился на побег. Он смиренно стоял в той же позе между парнем, что общался с предательницей Юмису, и бледнолицым юнцом.

Пленников лишили зрения, когда белолицый подросток натянул на голову Трэя холщовый мешок, а дикарка, сдернув с немытой шеи платок, грубо завязала Ёну глаза. Вонь нечищеного рта, пота и песчаных бурь ударила в нос. От омерзительных запахов запершило в ноздрях, привыкших к ароматам пластика исследовательской «Зоны А» да маслу для ухода за антиквариатом.

Конвоирование возобновилось. Под подошвами ботинок захрустела разбросанная черепица.

Задувающий ветерок, свободно гуляющий внутри культовой постройки, обеззаразил обветшалое помещение от церковных благовоний ― или вонючий платок был настолько жгуч, что фильтровал все прочие запахи. Послышался звук откидывающихся досок и щелчок фонарика.

Приказали спускаться. Сгорбившись под навалившимся потолком подземелья, вдыхая испарения прелой земли, они плутали навстречу слабому сквозняку. Ён спотыкался о колотые кирпичи, врезался в подпорки, собирал в волосах паутину. Подвалу не было конца, словно их водили кругами.

Наконец их заставили пролезть через какой-то лаз и повели по лестнице через тошнотворный запах гнили. Ступеньки. Много ступенек. Слишком много ступенек. Ржавый скрип засова, скрежет рубильника.

Им вернули зрение. В квадратном помещении давящие перекрытия облюбовали всевозможные виды плесени: сталактитовая белая, мохнатая серая, рыжая пузырчатая, паутинообразная черная. Лампы размазывали грязно-желтый свет по бетонным стенам подземной пещеры ― заброшенной инфраструктуры старого Пусана, капитулировавшего перед взбунтовавшимся океаном. Их привели в коллектор на пересечении технических туннелей, некогда обслуживающих на поверхности населенный пункт для экологических беженцев. Двести лет назад такие были на каждом клочке утопающей суши. Впоследствии безымянные поселения сносили или переоборудовали под фильтрационные лагеря для гомосапов.

Повстанцы обустроили жилище из всевозможного хлама, собранного по окрестным подвалам и помойкам. Армейские ящики из композитных досок служили столом, мешки для трупов чем-то набили и использовали как мягкую мебель, рукомойник был представлен в виде подвязанной лейки над ржавым корытом, а батарея сквозных сосудов, набитых песком, фильтровала мутную воду до питьевой. В туалет, очевидно, ходили в боковой лаз, пыхтящий зловонием экскрементов. От разящей вони не спасал даже полог из полиэтилена. На горизонтальной пластиковой трубе, приспособленной под вешалку, сидел игрушечный медвежонок без лапки и созерцал вырванными глазницами творящийся бардак.

Совсем дикими они, однако, не были. Среди барахла затесались современные кастрюли со встроенной функцией готовки, детали от трехмерного принтера, зарядка для фонариков и малогабаритный генератор, который питал электричеством их берлогу.

Они заговорили все разом. Выкрики, сопровождаемые жестикуляцией, звучали как ругань. В их состязании «Кто кого перекричит?» иногда проскакивали искаженные китайские словечки. Бородач умудрялся при разговоре сплевывать через каждые десять секунд. Шепелявя, он каркал с такой потугой, что из-под шапки выползли крупные капли пота, засевшие в волосистых козырьках сомкнутых бровей. Он стянул головной убор, оголив сверкающую лысину.

Ён невольно поморщился. Патологии облысения ему доводилось видеть в тематическом охотничьем журнале. Бородач заметил брезгливость, на неандертальской физиономии прорисовалась жажда убийства. Он сплюнул, махнул топориком и гавкнул так, что ученый невольно отшатнулся.

– Вас двое, а заложник нам нужен один, ― пригрозил темноволосый парень, что забрал абиграммы.

Похоже, он единственный владел китайским. Говорил неплохо, хоть и с акцентом. В тоне чувствовалась властность, выдающая в нем амбициозного главаря.

– Не злите нас. На счету у Мыши прирезанный гомункул, один из ваших.

Руководитель НИИ продемонстрировал бесстрашие, надменно вздернув подбородок. Показать страх этим выкидышам эволюции, равносильно смерти. Со слабыми они не ведут переговоров. Просящий о милости человек, в понимании полудиких, ― это презренный раб, на котором можно отыграться за собственные неудачи и даже убить ради забавы. Странностям психологии гомосапов в подготовительном материале охотничьего клуба посвящалась отдельная глава, включающая пять правил на случай, если застали врасплох и сил к сопротивлению нет. Первое правило гласило: «Беги, но не сдавайся». Когда побег не удался, Ён перешел ко второй рекомендации: он подчеркивал свое превосходство, чтобы к ним относились с уважением. Гомосапы будут атаковать личные границы, провоцируя ссоры, но главное ― выдержать нападки. Так он завоюет расположение и тогда можно начать торговлю ― совет номер три. Они продажные и ради горстки неочищенного протеина продадут своих же сородичей.

– Попробуете бежать, Мышь переломает вам ноги, ― прозвучала очередная угроза.

Мышь, как назвали лысого, засмеялся опухшими деснами, инкрустированными гнилыми обрубками зубов. Он подошёл вплотную, клюнул пальцем в саднившую грудь и рявкнул: «Гы!» ― а потом загоготал.

– Мы будем послушными, ― скороговоркой пролепетал Трэй.

– Отпустите нас, и вы получите вдвое, нет, втрое больше, чем обещала ваша сообщница! И еще столько же за мои отобранные вещи.

– Мы не нарушаем договоренностей, ― декларировал главный.

– Назовите цену.

Они ответили ухмылками. Значит, по-китайски понимают.

– Юмису предаст вас, ей не впервой. А нас с Трэем уже ищут, и скоро найдут. Похищение людей, жестокое обращение с заложниками, воровство государственной собственности ― это тянет на очень, ― он несколько раз повторил слово «очень», ― страшное наказание.

Бледнолицый юнец, самый младший из них, раскрыл рот, приподнял брови и с округлившимися глазами уставился на старших. Четвертое правило сработало: «Запугай, предупреди о последствиях и предложи заманчивый компромисс».

– Мы готовы сотрудничать, ― продолжал самоучка по гомосаповедению. ― Ничего ужасного не случилось. Никто ни убит, ни ранен. А то, что мы оказались дураками, пойдет нам на пользу. Скажите, в чем нуждаетесь, и мы добудем это.

Они закаркали непроизносимыми наборами звуков. Дикарка и Мышь, судя по их тону, засыпали вопросами молодого главаря. Тот, повышая голос, отвечал уверенно. Чтобы закрепить свою позицию и развеять сомнения, Ён, когда карканье стихло, произнес:

– Обещаю, если договоримся, вам больше не придется бродить по заброшенным землям и побираться на окраинах городов. О вас позаботятся. Вас отправят в резервацию и обеспечат всем необходимым.

У дикарки вмиг налились кровью глаза. Бородач схватил ее за предплечье, но та вырвалась, бросилась на заложника и обеими руками сдавила ему горло. Ёну показалось, что его приподняли над полом, и вот-вот переломится шея. Она шипела, как змея, и за этим хриплым шипеньем, он не слышал, как другие взывали к благоразумию. В глазах уже потемнело, когда она разжала лапу и отошла так же быстро, как и напала. Мышь, заслонив собой рассвирепевшую злюку, что-то гаркнул мелкому. Тот перестал хныкать.