Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев Страница 45

– Тогда все слушаем меня. Мию, что сейчас должна от тебя услышать Цубаса, чтобы успокоиться?

– Я к нему правда поговорить пришла. Ну-у-у, может, мысли заднего фона процентов на пятнадцать имели место, – признаётся она, поднимая наконец взгляд на младшую сестру. – Но это не цель. Мне правда от него нужна в первую очередь информация. Для Мивако. Как мужик, он мне вообще не особо. Ну, разве что у отца в шахматы выиграл, но это такое…

– Поклянись. – Моя новая одноклассница напирает, как молодой Баранников на румына на сборах.

– Честно. – Уверенно говорит старшая. – Вы же малолетки ещё. Это ж так, если только языки почесать…

– Мы не будем сейчас развивать эту тему. – Перебиваю. – Цубаса, тебе есть что сказать в ответ?

– Стерва ты. – Выдаёт красноволосая сестрице. – Но ладно. Живи…

– Следующий этап. Мию, при всём уважении. Я не твой гость. Цубасы. Если она против, чтоб я общался с тобой наедине, мне очень жаль…

– ПРОТИВ. – Бульдозером подтверждает сама Цубаса, и тут же добавляет. – Но я могу надеть наушники. И включить громкость так, что всё глушить будет.

С этими словами она извлекает из кармашка весьма смелой, кхм, пижамы какой-то скруглённый кубик, который распадается затем на две капли, меняющие на ходу форму.

Красноволосая вставляет эти капли в уши, что-то делает с ними и музыку из её ушей слышу даже я.

– Громче делай! – требует Мийю.

– Куда громче? – ворчу ей я со своего места. – У меня рядом от её наушников здесь голова дёргается.

– О, не слышит, – моментально успокаивается та Кимишима, что постарше.

Поскольку Цубаса, прикрыв глаза, последнюю её фразу просто проигнорировала.

– Внимательно тебя слушаю, – вздыхаю.

– У твоего отца есть секретарь…

– Кога, Мивако. Я в курсе. С ней батя и замутил?

– Откуда знаешь? – напрягается моя собеседница под моим же одеялом.

– Он у неё оставил все гаджеты. ВСЕ, – выделяю последнее слово. – Это раз. Во-вторых, она берёт его телефон в достаточно личных случаях. И в курсе кое-каких его дел, достаточно деликатных для посторонних. Раньше я это списывал на обычный командный дух и на особенности батиной организации. Ну, ты понимаешь… – некоторые слова, говорят, тут лучше не произносить вслух.

– Да. Понимаю.

– Ну а когда он сегодня мамане сообщил, что у него будет ребёнок в ином месте, не надо быть гением, чтоб сопоставить. Мию!

– Что…?

– Я хоть и неродной, но его сын! И до сегодняшнего дня мы с отцом общались нормально. Знаешь, по мужику видно в совместном быту, когда находящаяся рядом женщина именно как женщина его больше не интересует. Я о матери… Ну или интересует не в первую очередь.

– Я бы не поверила. Если бы ты сегодня отца в шахматы не обыграл, – серьёзно соглашается она, опять уходя взглядом в себя и что-то прикидывая. – Всё так. Хотела, если честно, прозондировать вначале степень твоей психологической лабильности. Уже потом разговаривать по теме. А ты, оказывается, и сам во всём сориентировался.

– Ты умные слова типа психологической лабильности оставь для других мест, хорошо? Я их всё равно не понимаю.

– Да, ты же тормознутый… – вырывается у неё.

После чего она испуганно раскрывает глаза и прикрывает рот руками:

– Извини!..

– Ничего, я привык, – вежливо улыбаюсь, находясь в интересном положении между сёстрами. – Я не обиделся. Так что ты хотела?

– У Мивако есть своя позиция по поводу происходящего. Она искренне любит твоего отца и говорит, что всё для него сделает. Она вообще правильная на темы семьи, – тут Мию отчего-то задумчиво бросает мимолётный взгляд на Цубасу. – И говорит, что его дети – и её дети.

– Б#я, хороша вторая мамаша! – вырывается у меня против воли. – Как-то двусмысленно, не находишь?! Она меня всего-то лет на десять старше!

– Меньше, – моментально стушевывается Кимишима-средняя, опуская взгляд. – Меньше, чем на десять.

– Ты же понимаешь, что я сейчас изо всех сил сдерживаюсь, чтоб не заржать в голос? – говорю тихо и весело.

– Да. Ситуация двусмысленная. – Соглашается она. – Но тем не менее! Не перебивай! Мивако хочет, чтоб у твоего отца, у вас, у его первой жены всё было нормально в отношениях. Она изначально была согласна на положение младшей жены и хотела, в первую очередь, чтобы все дети твоего отца считали друг друга братьями и сёстрами. Смотри. – Она увлекается, поворачивается на бок и начинает дышать на меня.

Чёрт побери. Мысли мои, в другую конструктивную сторону, бога ради.

– Если ты с твоей сестрой изначально скажете, что к младшему брату от Мивако будете относиться нормально, это очень поможет и ей, и всем. – Последнее слово Мию говорит как-то неуверенно.

– С моей стороны – вообще никаких проблем, – пожимаю плечами, стараясь чуть отодвинуться.

В принципе, удаются оба манёвра. Только вот в итоге я вместо старшей сестры вжимаюсь в Цубаку. Кажется, у Мюнхгаузена даже история такая была, «Между крокодилом и львом»…

– Дети есть дети, – продолжаю. – Ребёнок точно ни в чём не виноват. А мой брат – это мой брат, даже если он не родился. Тупо было бы не любить его только за это.

– А ты не такой и тупой, оказывается, – задумчиво сообщает Мию.

– За себя готов ответить положительно прямо сейчас. Сестра тоже адекватная. Насколько понимаю, младшего должна любить, особенно если мать с отцом между собой договорятся. И, как бы ни было, родители сделали большое дело, когда нас с сестрой усыновили и удочерили. – Продолжаю. – Знаешь, я сам, как сын, был достаточно далёк от идеала… будем откровенны… Но со своей стороны, у меня до сегодняшнего дня к отцу претензий не было.

– Сегодня всё очень серьёзно было? – озабоченно уточняет Кимишима-средняя.

– Скажем, отец в итоге упал. И поднялся не сразу. А он, как оказалось, эти вещи очень болезненно воспринимает.

– Из-за чего ты его ударил?

– Он на мать руку поднять хотел. После того, как сам заделал на стороне ребёнка.

– Вот этого Мивако и боялась, – Мию закусывает губу. – Вот этого она и опасалась…

Какое-то время старшая сестра ведёт односторонний монолог на тему того, что мужчинам ничего в отношениях с женщинами доверить нельзя и что Мивако во всём была права.

Находясь между сёстрами, ловлю волну и прислушиваюсь к музыке, доносящейся из наушников Цубасы. Вариации в исполнении Кимишимы-средней идут однообразными, на одну и ту же тему. Детально можно не вникать.

– Спасибо! Ты мне очень помог! – приняв какое-то решение, Мию на каком-то этапе вежливо обнимает меня на секунду.

Кхм. Мда. Чёрт побери. Долбаная физиология.