Кольца анаконды - Гарри Гаррисон Страница 43

– К нам какое-то посольство, генерал. Трое верховых конфедератов. Один дует в горн, а другой размахивает белым флагом. А у третьего масса золотых куриных потрохов на рукаве – наверняка старший офицер.

Шерман вскарабкался на бруствер, чтобы посмотреть своими глазами. Три всадника остановились в сотне шагов от позиций северян. Горн пропел снова. Горнист и сержант с флагом восседали на тощих клячах, но под офицером был чудесный гнедой.

– Дайте-ка мне подзорную трубу, – Шерман не глядя взял трубу и поднес к глазу. – Боже мой, это же генерал Борегар собственной персоной! Он навещал колледж, когда я был там. Странно, что он тут делает под белым флагом?

– Должно быть, хочет переговорить, – предположил Эйплер. – Хотите, чтобы я поразнюхал, что он там хочет сказать?

– Нет. Если один генерал может там разъезжать, то, пожалуй, могут и двое. Приведите мне коня.

Шерман вскарабкался в седло, взялся за поводья и пришпорил лошадь. Она осторожно выбирала дорогу по опасному, неровному полю боя. Увидев приближающегося Шермана, горнист опустил трубу. Борегар взмахом руки отослал своих людей и пришпорил лошадь, спеша навстречу второму всаднику. Встретившись, они остановились. Козырнув, Борегар заговорил:

– Спасибо, что согласились на переговоры. Я…

–Я прекрасно знаю, кто вы, генерал Борегар.

Однажды вы навещали меня, когда я возглавлял Луизианский государственный военный колледж.

– Генерал Шерман, конечно, вы должны извинить меня. События были… – Борегар чуточку ссутулился, но тут же поймал себя на этом, резко выпрямился и сообщил: – Я получил телеграфное донесение, а также определенные приказания. Прежде чем ответить, я хотел бы проконсультироваться с командиром вашего здешнего войска.

– В настоящее время я командую им, генерал, – Шерман не стал сдаваться в детали, почему, поскольку не хотел подымать вопрос о том, что генерал Грант убыл и позиции ослаблены. – Можете обращаться ко мне.

– Это касательно британской армии. Насколько я понимаю, англичане вторглись в Соединенные Штаты, что они атаковали и наступают в южном направлении на штат Нью-Йорк из Канады.

– Совершенно верно. Я уверен, что об этом сообщалось в газетах. Конечно, дальнейшее развитие военной ситуации обсуждать я не могу.

Борегар поднял затянутую в перчатку ладонь.

– Извините меня, сэр, но я вовсе не собирался вызывать вас на откровенность. Я только хотел увериться, что вам ведомо об этом вторжении, дабы вы лучше поняли то, что я должен вам открыть. Я хочу довести до вашего сведения, что имеется второе вторжение.

Шерман попытался не выдать, как его огорчили эти новости. Дополнительное вторжение еще более осложнит оборону страны. Но, не располагая сведениями о новом войске, он не хотел выдать свою неосведомленность.

– Пожалуйста, продолжайте, генерал. Борегар вдруг утратил спокойствие и вежливость. столь характерные для всякого южного офицера. Сжав кулаки, он цедил слова сквозь стиснутые зубы:

– Вторжение, убийства, и, хуже того, вот что случилось. И замешательство. Поступили донесения из Билокси, Миссисипи, что береговые оборонительные сооружения обстреливаются флотом Союза. Спешно были собраны все войска, какие имелись под рукой, и брошены туда, чтобы остановить вторжение. Ночь была дождливая, бой продолжался до самого утра, и ни одна из сторон не отступала. В конце концов, мы проиграли, но не северянам!

– Боюсь, я что-то не понял, – озадаченно покачал головой Шерман.

– Это были они, британцы! Они высадили войска, чтобы атаковать береговые укрепления в порту Билокси. Их узнали лишь утром, когда стали видны их флаги и форма. К тому времени битва была уже закончена– Они не удовольствовались просто истреблением военного гарнизона, они атаковали местных жителей, разрушили и сожгли полгорода. А уж что они сделали с женщинами… Согласно последним донесениям, сейчас они наступают в глубь материка из Билокси.

Потрясенный Шерман не находил слов для ответа, лишь пробормотал что-то вполголоса. Борегар почти не замечал его присутствия, устремив взгляд вдаль и мысленно взирая на истребление южного города.

– Они не солдаты. Они убийцы и насильники. Их надо остановить. Извести под корень. И мои войска – единственные, кто способен сделать это. Я верю, что вы человек чести, генерал, и я могу открыть вам, что мне было приказано преградить путь этим агрессорам, дабы мои солдаты грудью заслонили народ Миссисипи. Вот почему я просил об этой встрече.

– Так чего же вы хотите, генерал?

Борегар мрачно посмотрел на коллегу-офицера, с которым так недавно бился не на жизнь, а на смерть, и очень тщательно обдумал свои слова, прежде чем заговорить:

– Генерал Шерман, я знаю, что вы человек слова. Перед этой войной вы основали одно из наших крупнейших южных военных учебных заведений и руководили им. Вы порядком пожили на Юге и, должно быть, завели немало друзей. Вы бы так не поступили, если бы принадлежали к числу этих очумелых аболиционистов. Я вовсе не намерен оскорбить ничьи чувства, сэр, ведь это ваши искренние убеждения. Просто я хочу говорить с вами откровенно и знаю, что вы поймете, насколько серьезно обстоят деда Вам также известно, что я никоим образом не могу солгать вам, равно как вы не злоупотребите услышанным. – Борегар напряженно выпрямился. Несмотря на мягкие, тягучие южные интонации, в его словах металлом зазвенел гнев. – Я спрошу вас напрямую. Не согласитесь ли вы рассмотреть вопрос о временном прекращении военных действий против меня? Я хочу только защитить людей этого штата и обещаю не предпринимать никаких внезапных военных действий против федеральной армии. В ответ я прошу, чтобы вы не атаковали оставленные мной позиции. Я прошу этого, потому что намерен атаковать нашего общего врага. Если вы согласитесь, можете предъявить любые условия, какие пожелаете, и я подпишусь под ними. Как собрат по оружию, я с искренним уважением прошу вашей помощи.

Эта встреча, вторжение англичан и эта просьба настолько выходили за рамки обыденного, что Шерман просто не находил слов. Но в то же самое время чувствовал душевный подъем. Пойти на перемирие довольно легко, более того, он согласится с большим удовольствием. Ему поставлена задача удержать занятый плацдарм. И выполнить эту задачу куда легче, согласившись на прекращение боевых действий, чем в кровавом бою.

Но несравненно важнее выражение, употребленное генералом Борегаром.

«Общий враг», вот как он сказал – и сказал абсолютно искренне. И когда Шерман заговорил, в уголке его сознания уже ютилась совершенно нелепая, несообразная идея.

–Я понимаю ваши чувства. Будь я на вашем месте, я поступил бы точно так же. Но, конечно, я не могу согласиться на подобное, не проконсультировавшись со своим прямым командиром генералом Халлеком, – помолчав, промолвил он.

– Конечно

– Однако, если уж мы об этом заговорили, позвольте добавить, что я понимаю ваше положение и всем сердцем сопереживаю вам. Дайте мне один час, после чего мы встретимся здесь снова. Мне надо первоначально объяснить, что произошло и что вы предлагаете. Уверяю вас, я употреблю все силы, дабы подкрепить ваши аргументы.