32.01. Безумие хаоса - Владимир Брайт Страница 43

Человек, каким бы совершенным он ни был, все равно имеет свой предел. Противостояние двух достойных друг друга противников длилось не более тридцати секунд, но Лайя почувствовала, что стала уставать. Начинала сказываться невероятная концентрация всех ментальных и физических сил, требовавшаяся для отражения атак бледнолицего монстра.

Еще минута с небольшим — и ее силы окончательно иссякнут, и нетрудно догадаться, что произойдет вслед за этим, пробив раз, второй, третий защитные блоки, бесчувственно-холодный автомат, не ведающий ни страха, ни усталости, превратит ее лицо и тело в кровавое месиво.

Выйти из создавшегося кризиса обычными методами не представлялось возможным, поэтому у нее не оставалось иного выхода, как пойти на крайние меры, Продолжая все так же медленно пятиться под неослабевающим градом ударов, девушка начала концентрировать всю свою ментальную и жизненную силу в одном месте — в районе позвоночника: каркаса, на котором держится все тело. Ее движения слегка замедлились, и Сол почувствовал, что противник начал сдавать — еще немного, и это удивительное человеческое существо падет, лишний раз подтвердив не требующую доказательств истину: ни один из людей не может противостоять синету — венцу гениальной мысли и вершине научно-технического прогресса целого мира.

Прямой слева в голову пробил поставленный блок, едва не достигнув цели, при этом корпус девушки слегка повело в сторону, и она чуть было не потеряла равновесие, а следующий прямой правой вонзился уже даже не в блок, а всего лишь в судорожно подставленную руку. Сила удара была настолько велика, что нескоординированную конечность выбило из плечевого сустава... Раздался резкий щелчок, и вслед за ним последовал отчаянный крик, в самой верхней точке сорвавшийся на скрежещущий визг...

Левая рука синета, повинуясь импульсу, посланному мозгом, стремительно выбросила вперед сжатый кулак, чтобы смять хрупкий череп противника, поставив финальную точку в этом и без того затянувшемся поединке, но именно в этот момент произошло непредвиденное: все так же не переставая кричать, Лайя бросила свой корпус вперед, казалось, вознамерившись протаранить головой грудную клетку синета. Этот неожиданный маневр преследовал две главные цели — избежать прямого проникающего удара в лицо и занять позицию для нанесения контрудара.

Маленькая покалеченная рыбка, поднырнув под брюхо огромного хищника, выпустила свое смертельное жало...

Когда до того, чтобы уткнуться лбом в корпус противника (девушка падала лицом вниз, даже не видя своей цели), оставались считаные сантиметры, мощный поток концентрированной энергии устремился из позвоночника в кончики пальцев, а правая рука, как будто живущая в этот момент отдельной жизнью от всего остального тела, невообразимо быстро взметнулась вверх.

Лайя не ударила Сола — в буквальном смысле этого слова. Она просто дотронулась до его подбородка подушечками полусогнутых пальцев. Пять точек соприкосновения. Пять оголенных контактов, через которые прошел ток невообразимой энергии — и то, что находилось внутри черепа, отлитого из несокрушимо прочного полимера, мгновенно расплавилось, превратившись из мозга сверхчеловека в бессмысленный пепельно-серый шлак. Синет перестал существовать, даже не успев ничего осознать. Еще мгновение назад он устранял неожиданную помеху, возникшую у него на пути, а сейчас превратился в бесформенное ничто.

По инерции голова девушки ударилась в корпус бледнолицего манекена, и от этого столкновения оба тела — одно живое и человеческое, а другое — безжизненный синтетический труп — повалились на землю. Они так и лежали на примятой траве, под куполом из миллионов мерцающих звезд, словно два неожиданно заснувших любовника, утомившихся после феерически яркого, незабываемого секса — могучий мужчина и хрупкая женщина, доверчиво положившая голову на грудь своего героя...

Но все когда-нибудь кончается, Не стало исключением из правил и очарование этого удивительного мига. Спустя пару минут Лайя пришла в себя. И первым ее осознанным впечатлением была невыразимая никакими словами ватно-удушающая слабость, обрушившаяся на организм, истощенный потерей половины жизненной силы. Состояние было сравнимо с синдромом сильнейшего похмелья: раскалывающаяся от боли голова плюс периодически подкатывающая к горлу тошнота — и все это помножено на общую слабость организма, время от времени сотрясаемого волнами изматывающей мелкой дрожи. При таком самочувствии лучше всего было закрыть глаза и попытаться отключиться от происходящего хотя бы на час-полтора. Но у последней из Ганн-лоу не было времени на отдых. Она вышла на внутреннюю радиосвязь, и потрескавшиеся из-за тотального обезвоживания губы прошептали в динамик микрофона:

— Сну... Ты меня слышишь?.. Прием...

— Да. — Голос старшего группы звучал неестественно глухо, но главное, что она слышала и понимала его, на остальное сейчас можно было не обращать внимания.

— У бледнолицего манекена, сидевшего в баре, неподалеку от объекта ликвидации, оказался брат-близнец... Эти существа — не люди. — Она проглотила подступивший к горлу комок и с огромным трудом продолжала: — Нам нужно уходить... Скоро здесь будут еще...

На мгновение Лайя потеряла сознание, но быстро пришла в себя и заговорила вновь:

— Чен мертв. Я вне игры. Ты серьезно ранен. Двое оставшихся снайперов не решат поставленной задачи...

— Мы не уйдем, пока не выполним задание или пока не догорит это заведение. — Человек с раздробленным плечом, потерявший уже девятерых членов своей команды, не собирался сворачивать операцию — пускай сюда прибудет хоть целая дивизия манекенов-хамелеонов с нечеловеческими глазами, его бойцы не покинут позиции, пока не убедятся в том, что возложенная на них миссия успешно выполнена.

— Ты глуп... — Лайя даже не пыталась скрыть свое презрение. — Бессмысленно положить людей и провалить операцию... Даже мертвый ты будешь покрыт несмываемым позором...

Она прекрасно знала, о чем говорит. Сеющий Скорбь не боялся смерти. Смерть — это неизбежное зло, которое рано или поздно настигает тебя. Но позор... Позор — это совершенно другая категория. И, в отличие от смерти, он будет преследовать твоих родных и близких из поколения в поколение, вплоть до последнего мужчины в роду, способного держать в руках оружие. Нет... Позора Сну однозначно боялся. Поэтому последние слова девчонки испугали его больше, чем все бледнолицые нечеловеческие твари, вместе взятые.

— Что ты предлагаешь? — после некоторой паузы все же спросил он.

— Свяжемся с центром, пускай спутники наблюдения ведут объект дальше. Мы отойдем, перегруппируемся и с новыми силами продолжим преследование.

— А...

— Поторопись. Я чувствую — они уже близко.

Напряжение было слишком велико, поэтому, чуть ли не выкрикнув в микрофон связи последнюю фразу, Лайя вновь потеряла сознание. Но, в отличие от первого, кратковременного, этот обморок был глубоким и продолжительным...

* * *

Безучастное ко всему небо равнодушно взирало свысока на микроскопические фигурки копошащихся внизу людей, и ему было глубоко безразлично, что у каждого из участников стремительно развивающейся внизу драмы свои страхи, свои сомнения. Для Сеющего Скорбь было немыслимо провалить операцию, покрыв имя несмываемым позором, а последняя из династии Ганн-лоу не могла умереть, не выполнив своего предназначения — того, ради чего она пришла в этот мир и существовала все двадцать лет своей короткой, но удивительно яркой жизни...