Перезагрузка времени - Отто Шютт Страница 43

Отправь Сержа на Дэнкинс. Он привезет Чёрный эфир. Поторопись! Каони поможет: Лагранж 21

Ён Нгуен

Дата отправки: 31.04.2476; 20:08

Дата получения: 24.04.2476; 04:08

Он повторил вопрос.

– Ты не знаешь китайских иероглифов? ― изумилась она тому, что парень не понял собственного имени.

– Здесь что-то о перевозках. Я прав?

– Обычная накладная на отправку товаров, ― отмахнулась она, складывая пополам ламинированную бумагу.

Серж отвлекся на бородача, который сказал что-то на своем языке. Юмису кокетливо подмигнула дровосеку, но тот, смерив ее недоверчивым прищуром, натянул шапку до самых бровей и сплюнул. Они говорили вполголоса, будто их странный язык не уступал международному китайскому или английскому, и был понятен всем. Косые взгляды, которыми одаривали ее на протяжении разговора, и приглушенная интонация подсказывали, что в эту самую секунду решается ее судьба. Сочащаяся ненависть Ёна была очень кстати. Льющиеся проклятия обличали предательницу, что, несомненно, накидывало ей баллов.

Бородач в шапке так зло посмотрел на Юмису, что когда Серж заговорил с ней, она перебила его, делая минимальные паузы для вдоха:

– Я сдержала слово, привела двух заложников. С трудом заманила. Ох, и чего только не обещала. Кстати, они видные ученые. Светленький ― биолог, а второй, крикливый ― физик. Только умоляю, не спрашивай, чем они занимаются, я и сама не поняла. Главное, что они ценны для Республики. Совет директоров с удовольствием обменяет их на твоего отца.

– Я…

– Будем действовать осторожно. Все у нас получится, все идет по плану, ― тараторила она без умолку, стремясь отсрочить приговор.

– Юмису!

– Хороший мой, мы с тобой провернули почти невозможное…

– Где ты пропадала эти дни? ― оборвал он нескончаемую болтовню.

– Как где? Работала над нашим делом.

– Как-то затянулось твое свидание. Устрицы жесткие попались?

«Он не знает о взрыве», ― смекнула Юмису.

– Подумаешь, чуть опоздала.

– Чуть? Да я еле успел спрятаться, когда в твой номер за шмотками пришли. Убежал в последнюю секунду, когда мебель плавиться начала.

– Продлил бы номер, и не было б проблем.

– А расплатился бы сушеными крысиными хвостиками и твоими лифчиками. Я думал, тебя полиция пытает, ― сказал он, глянув на ее руки.

– Я так рисковала, а ты к ногтям привязался.

– Три дня где-то шлялась, пока мы тут, затаившись, дыхнуть боялись, а потом заявляешься, как ни в чем не бывало, и приводишь двух гомункулов.

– Ах, я еще и виновата, что кто-то не предусмотрел для нас коммуникатор.

Серж не ответил. Не сводя настороженного взгляда, он закивал, будто соглашался, но лицо напряглось.

– Извини, я такая недогадливая. Нам стоило лучше подготовиться. Как же я не догадалась раздобыть лицензию на простенькую рацию. Из-за меня сплошные переживания, ― плутовка тяжело вздохнула, пуская в глаза пыль раскрошенного чувства воодушевления. Потом был взгляд раскаяния с толикой грусти. Затем, с тревогой и надеждой, спросила: ― Серж, ты волновался за меня? ― Боясь неправильного ответа, она поспешно спохватилась: ― Опять ерунду сказала. Конечно, у тебя полно хлопот и без меня.

– Я волновался.

– Я тоже, мой хороший.

– Мои друзья сомневаются. ― Серж глянул на бородача, сторожившего пленников. ― Тебя могли подослать, чтобы нас арестовали и отправили по резервациям.

– Какая глупость! Полиции предлоги не нужны. А свою часть сделки я выполнила. Разве это не показатель преданности?! Или вы труханули и хотите отменить мои кропотливые достижения?

– Обратного пути нет, они знают о нашем месте.

– А море, говорят, здесь глубокое, ― задумчиво протянула Юмису, глядя в синюю даль.

– Не очень, зато течение быстрое. Все три трупа в океан еще до вечера вынесет.

– Меня… За что? ― обомлела она.

– Шутка.

Ухмыльнувшись, Серж встретился взглядом с женщиной в капюшоне и показал ей большой палец, поднятый вверх. Она что-то обсудила с альбиносом и бородачом и ответила таким же загадочным знаком. Серж без предисловий заговорил:

– Отправляйся в Пусан и следи за новостями. Ты узнала, где держат моего отца?

Юмису, не веря, что ее отпускают, бездумно закивала.

– Знаешь, где папа? Знаешь?

– Ах, нет. Запросы в Сеть отслеживаются. Когда объявят о пропаже ученых, я пошлю в полицию анонимное послание с условиями обмена. Как и договаривались. Я приложу максимум усилий, и даже больше. Обещаю, твоя семья воссоединится.

Серж, которого она знала лихим обманщиком, Серж-лгунишка, умеющий втираться в доверие и знающий в этом толк, схватил ее за рукав и заглянул в глаза. Смотрел долго. От всепроникающего взгляда внутри все леденело и ежилось. А вдруг он способен разглядеть чужое вранье? Она прикусила язык, считала количество вдохов, прислушивалась к ударам сердца ― что угодно, лишь бы не выдать себя неверным взмахом ресниц или дурацкой ужимкой.

Он вглядывался в ее сущность, задрапированную тающей уверенностью, а потом сказал:

– Желаю удачи.

Сердце размозжилось о грудную клетку, в диком галопе рвалось наружу, когда она подходила к полицейскому участку, с крыши которого взмыл белый ховеркар, сверкающий синими мигалками. Пешеходная улица, сомкнувшая плетеный навес из неокрепших весенних веток, встретила ее знакомыми послеобеденными подробностями: официанты задвигали стулья в опустевших уличных кафе, уносили посуду, скручивали парусиновые маркизы. Они косились на ее потрепанный вид ― или это живое воображение рисовало несуществующий интерес к ее персоне? Впервые смущало любопытство посторонних. Превратиться бы в мышку и незамеченной пересечь эту улицу ― ту самую, на которой она обнаружила пропажу духов. В тот вечер, выскочив из пустого конференц-зала, чуть не плача, задыхаясь от неудач и краха собственных амбиций, она познакомилась с Белкиным. Не думала тогда, что эта встреча скомкает ее судьбу.

Двери полицейского участка автоматически раздвинулись, поймав ее датчиком движения. Она заставила себя замедлить шаг, чтобы не вызывать подозрений. Ровной походкой продефилировала мимо. Цель близка ― роскошный отель «Вингсингтон Рояль», населенный экспатами и богатыми туристами. Эта чопорная высотка располагалась на улочке, названной в честь Жосефа Луи Лагранжа ― какого-то ученого доцифровой эпохи. Памятная табличка с его именем красовалась на фасаде у входа, рядом с золотыми цифрами 21.