Железная ярость - Крис Райт Страница 42

Раут убрал перчатку и медленно поднялся. За все это время воины его свиты даже не шелохнулись.

В голове снова зазвучали слова Нефаты, словно призрачный отзвук испорченной аудиозаписи.

«…они люди. Такие же, какими и вы некогда были».

Нелегко было вспомнить те времена, когда жизнь Раута мало чем отличалась от хрупкого, жалкого, полного крови существования этих гвардейцев, которых он вел в бой. Их жизни столь мимолетны, а сами они — как насекомые, что плодятся, воюют и умирают. В отличие от них Раут сознавал, что фактически бессмертен, но лишь до тех пор, пока его воинские навыки остаются непревзойденными на поле боя. Его мышцы и его хватка никогда не ослабнут. Если лазерный луч каким-то образом пронзит первичное сердце космодесантника, его сверхчеловеческая физиология компенсирует урон. Его жизнь и способность сражаться поддерживают проверенные временем бионические имплантаты, изменившие его первозданный облик почти до неузнаваемости.

За сотни лет такое случилось с ним впервые. С течением времени он чувствовал, что становится лишь сильнее, холоднее, жестче, а само понятие «сомнения» стирается из его разума.

Он позабыл, каково это — обладать человеческими слабостями, но разве сейчас это имело хоть какое-то значение? Вспомни он, что такое ужас, страх, слабость, разве это как-то повлияло бы на его стратегию?

В памяти всплыли слова старого Железного Отца клана Раукаан — того, что выдернул Раута с воющих пустошей Медузы и наставил его на путь, ведущий к отказу от своей человечности.

«Настанет время, — говорил он, — когда твой разум смертного вернется к тебе, словно призрак. Он будет шептать тебе на ухо, говорить, что ты превратился в чудовище. Хор тысяч голосов будет говорить тебе об этом. И непременно наступит момент, когда ты будешь готов поверить им».

Раут поднял свою перчатку и взглянул на нее. Кровь человека блестела на кончике пальца.

«В их словах истина, но ты должен отречься от них. Иной раз истина ведет к краху, и тогда мы обращаемся ко лжи».

Раут вспомнил себя в тот день, когда он впервые услышал эти слова. Он не слушал их. В те дни душа его пылала, а дух бунтовал против любых проявлений власти.

«Они могут задевать за живое, да, но что дальше? Мы верим, что некоторые должны обратиться в чудовищ, чтобы эта участь не постигла все человечество».

Раут поймал себя на желании, чтобы рядом был Телак, который сейчас со своими тремя кодициями готовился к генеральному наступлению через туннели. Он не мог в полной мере полагаться на Кхатира — Железный Отец в сути своей мало чем отличался от того оружия, что все они держали в руках.

Клан-командир обвел взглядом своих механических глаз трупы тех, кто пал, исполняя его приказы, и призрак прошлого зашептал ему, как то и было предсказано. Его голос был полон издевки и насмешек, но странным образом он же приносил и успокоение.

«Ты превратился в чудовище».

Внезапно заработал вокс. В ту же секунду мысли, снедавшие Раута, развеялись, а перчатка вновь опустилась.

— Мой лорд, — раздался голос Кхатира.

— Говори.

— Меламар Примус очищен, — доложил Железный Отец. Раут слышал на заднем плане стрекот болтеров, слабый и едва различимый. — Штурмуем подходы к туннелям. Я подумал, вы захотите лично возглавить наступление.

— Так и есть, — ответил клан-командир. — Скоро буду у тебя.

— Очень хорошо. До тех пор приказы будут?

Неожиданно для самого себя Раут замешкался. Мысли в его голове спутались, обычно проницательный разум отказывался работать в полную силу. Слова Телака о сущности в шпилях и о том, что они уже прежде с ней встречались, точили его изнутри. Главный библиарий не смог объяснить свое видение или заглянуть глубже, но было видно, насколько взвинчен обычно стойкий и хладнокровный Телак.

Накрытый тенью колоссальной фигуры Раута, мертвый гвардеец взирал на клан-командира своими пустыми глазами.

— Удостоверьтесь, что силы тяжелой поддержки на своих местах, — заговорил наконец Раут. — И свяжитесь с принцепсом Лопи.

Командир Железных Рук вновь зашагал, увязая ногами в сплошном месиве из костей и запекшейся крови, и вся вялость сознания улетучилась в одну секунду. Кованым сапогом он раздавил череп человека, которому только что собственноручно даровал милость Императора, и забыл об этом.

— Телак предупредил, что ждет в этих туннелях, и я не собираюсь вступать в них без должной подготовки, — произнес Раут, на ходу выводя тактические сведения на дисплей шлема. Деятельность помогла ему отвлечься, и он почувствовал, как кровь разгоняется в венах. — Мне нужны все клавы в полной готовности, мне нужны библиарии, но больше всего мне нужны титаны. Я хочу, чтобы Лопи понял это предельно четко.

Раут представил масштаб будущих разрушений, и где-то в глубине души он почти улыбнулся.

— Мы пошлем вперед «Гончих», — сказал он. — Прямой и жестокий удар. Если это не сломит их дух, ничто не сломит.

<Сильный огонь по правому борту,> прокантировал Йемос. — <Отмечаю падение когезии плечевых пустотных щитов.>

<Ты поддаешься эмоциям, Йемос,> ответил Лопи, зарегистрировав нотки раздражения в регулярных рапортах модератора. <Просто выполняй приказ.>

Сам принцепс нырнул еще глубже в псевдомир Манифольда, пропуская через себя бесконечные потоки символьной информации. Его переполняли удовольствие и трепет от того, что он делит свое сознание с могучей сущностью «Виндикты».

«Владыка войны» прошествовал по открытому пространству Чрева и двинулся в узкий промежуток между шпилями Меламар Примус и Секундус. Шагая по раскинувшемуся между отвесными стенами ущелью, титан сокрушал мощными ногами целые бронетанковые группы, втаптывая их дымящиеся останки в покрытую пеплом землю.

Перед такой мощью враг оказался бессилен. Его танки были слишком медлительны и слишком завязли в нагромождении заброшенных построек, чтобы достойно ответить. Только мощная настенная артиллерия представляла серьезную угрозу для боевых машин Асторума.

<Фокус на «Кастигацио»,> приказал Лопи, отчасти для того, чтобы не давать Киллану прохлаждаться без дела, но и потому, что беспокоился за Ремону.

Впрочем, это было лишним. Принцепс «Кастигацио» была не менее способной, чем он сам, и, кроме того, над ней не был властен страх. Счет ее убийств давно превысил тот, что можно было ожидать в ее возрасте, и она прекрасно знала свою машину.

И все же он переживал за нее, как переживал за любого мужчину или женщину под своим началом и за духов машин, ими управляемых. Они для него были семьей, его пасынками, его братьями и сестрами. Когда им приходилось страдать, он явственно чувствовал их боль.

— Титан «Кастигацио» на семь часов, — ответил Киллан, чьи пальцы непрестанно порхали над консолью. — Его накрыли огнем уцелевшие орудийные точки на флангах Меламара Примус, но он уверенно движется к нашей позиции. Священная машина невредима.