13-й Император. «Попаданец» против Чертовой Дюжины - Никита Сомов Страница 42

— О, Дмитрий Николаевич, — обратился князь к только что вошедшему в зал начальнику Канцелярии, — прошу к нам. Будьте судьей в нашем небольшом споре.

— Здравствуйте, господа! Премного рад встрече, — принялся расшаркиваться с министрами граф. — Чем на этот раз удивило нас его императорское величество? Рассказывайте господа, рассказывайте!

— О! Вы еще не слышали, Дмитрий Николаевич? У нас здесь кипят нешуточные страсти. Государь, верно, вознамерился продемонстрировать всем свою решительность и принимает решения со свойственной его молодости горячностью, — за всех ответил ему Валуев.

— Что вы говорите? Нет, я ничего не слышал — только что из оперы. Надо же, надо же! Бороды у всех целы? — притворно испугавшись, оглядел собравшись Дмитрий Николаевич. Раздались нервные смешки.

— Смех смехом, однако некоторым весьма достойным людям уже не посчастливилось расстаться с министерскими креслами, — ответил на шутку Валуев.

— Да что вы говорите? — всплеснул руками Блудов. — И кто же эти несчастные?

— Зеленой и Головин, — ответил за министра внутренних дел Мельников. — И не так уж государь был не прав на их счет. К тому же в железнодорожном деле его знания меня приятно удивили.

— Не могу ничего сказать о военных и административных способностях Николая Александровича, а тем более о его железнодорожных познаниях, — медленно, обдумывая каждое слово, вступил в беседу министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн. — Но в отношении политической экономии государь слаб, — помолчав, пожевал он губами. — Да. Весьма слаб.

— Господа, его императорское величество просит Михаила Христофоровича, — прервал их беседу вышедший из кабинета императора лакей.

— Прошу меня простить, господа, — министр финансов раскланялся с коллегами и, сделав несколько шагов, исчез за широкой дверью, ведущей в приемную императора.

* * *

Самый важный и вместе с тем волнительный разговор в этот день состоялся у меня с Рейтерном, министром финансов. Мне еще никому не доводилось признаваться, кто же я на самом деле такой.

Я ждал его в своем кабинете как на иголках. От былого спокойствия не осталось и следа. «Черт, нервничаю, как перед первым свиданием, — подумал я. — И что же он не идет? Он что, издевается?»

Когда Рейтерн, наконец, вошел в кабинет, мое волнение только усилилось. Я в который раз заколебался. Говорить? Или, может, присмотреться к нему еще немного получше? Нет, ну сколько уже можно, в самом деле! Чем дольше буду тянуть, тем труднее мне потом будет решиться на откровенный разговор. По всем источникам, доверия заслуживает? Да. Лоялен? Да. Наконец, решившись, резко поднялся со своего места.

— Михаил Христофорович, прошу вас, следуйте за мной.

У моего кабинета по какой-то неведомой мне причине было целых две уборные. Не найдя у себя анатомических отличий от остальных людей, резонно решил, что мне должно хватить и одной. В общем, недавно одну из них по моему приказу переделали в секретный и относительно небольшой кабинетик. Вот в этот самый кабинетик и привел немного удивленного таким приемом министра финансов. Я хотел исключить малейшую возможность, что наш разговор будет услышан. Прослушать же этот кабинет, после всех принятых мною мер, как я убедился на практике, было просто невозможно.

— Располагайтесь, — коротко ответил я на полный удивления взгляд министра. — Михаил Христофорович, сегодня я открою вам секрет, который навсегда должен остаться в этой комнате. Вы не должны разглашать его никому. Ни родным, ни друзьям, ни близким, ни батюшке на исповеди, ни кому-либо еще. Вы меня понимаете? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. — В случае нарушения вами данного мне слова последствия будут самыми печальными и, вероятно, несовместимыми с жизнью. Причем не только для вас, но и для тех, кого вы в секрет посвятили, — тут я не шутил, с Игнатьевым этот момент прорабатывался. — Если вас смущают подобные условия, вы можете отказаться прямо сейчас. Правда отказаться придется и от должности министра финансов. Люди, не умеющие держать в секрете тайны на столь высоком посту, мне не нужны.

— Я слушаю вас, ваше величество, — склонил голову он, приготовившись слушать.

— Вы, верно, помните ту болезнь, которая едва не свела меня в могилу сразу после смерти моего отца? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. — Все тогда еще удивлялись моему чудесному выздоровлению, ну вы помните. А выздоровление и вправду было чудесным. Если бы не вмешательство высших сил, лежать бы мне рядом с отцом в Петропавловском соборе…

Далее я рассказал ошеломленному и сперва немного… ну, ладно не немного, а очень даже скептически настроенному (хотя он, как мог, старался этого не показать) министру немного переделанную в начале историю России. Я немного соврал и не стал говорить всей правды. По моей версии, некто спас меня от неминуемой смерти два месяца тому назад. А также открыл мне страшный конец человечества. Затем оставил мне в дар предмет, хранящий невиданное количество информации, и был таков. Почему мой отец скоропостижно умер, хотя, судя по сведениям из моего подарка, должен был еще жить и жить, я не знаю. Предположил, что раз некто вмешался в мою жизнь уже после смерти моего отца, который умирать был не должен, без сверхъестественного вмешательства здесь не обошлось. Далее я принялся рассказывать «открывшуюся» мне картину будущего. Впрочем, не стал вдаваться в детали, частично достигнув первоначальной цели — убедить и напугать. Весь мой рассказ занял не более получаса, окончившись наступлением радиоактивной зимы на планете.

Рейтерн молчал. Я явственно видел тени противоречивых эмоций, пробегающие по его лицу. Ага, и надо бы поверить, но… Увы! Всякий здравый смысл говорит, что это просто невозможно! Причем невозможно, потому что невозможно никогда! Ну что ж, у меня приготовлено достаточно средств для его дальнейшего убеждения. Если Михаил Христофорович не дурак, а он не дурак, то будет вынужден воспринять свершившееся как удивительный факт и смириться с ним.

— Ваше величество, — перебил мои мысли Рейтерн. — Все это слишком невероятно, чтобы я вот так сразу вам поверил, при всем моем к вам глубочайшем уважении… Быть может, у вас есть какие-нибудь доказательства вашей невероятной истории?

— Что ж, я предусмотрел ваше недоверие. Вот эти стопочки бумаг на полу, — я указал на заваленный документами угол комнаты, — содержат огромное количество данных о будущем мире, экономике России и вообще об экономике в целом. Я, как мог, постарался рассортировать их, но не слишком в этом преуспел. Так что, читайте, изучайте, конспектируйте, но ничего отсюда не выносите. Думаю, даже после предварительного ознакомления последние ваши сомнения в моих словах будут развеяны. За сим позвольте откланяться. Дела.

Снова оказавшись в своем основном кабинете, я подошел к резному шкафу из красного дерева и извлек из его недр открытую бутылку вина и бокал. Не чувствуя вкуса, махнул полный бокал темно-красного вина и усмехнулся.

Спустя две минуты.

— Товарищ Блудов, — вынимая трубку изо рта и неумело изображая грузинский акцент, начал я, — есть мнение, что вы не справляетесь с возложенными на вас обязательствами.