Сумерки богов - Скотт Оден Страница 42

Когда ею овладела усталость, Дисе показалось, что она слышит песни корней…

Она просыпается под запах дыма и пепла и под тепло потрескивающего огня. Это ей как минимум знакомо. Её кольчуга всё ещё порвана, но конечности больше не тяжелеют от усталости. Тёмные волосы мокрые от пота; серебряные бусы и костяные амулеты постукивают, когда она крутит головой, осматриваясь.

Храфнхауг горит. Она стоит у разрушенных ворот, нелепо свисающих с петель. Мертвецы всё ещё лежат в куче: бледные и окровавленные гёты переплетаются с бородатыми данами и темноглазыми шведами, их рваные плащи-нарамники украшены крестом Пригвождённого Бога. Девушка идёт по разбитым улицам, которые знает с детства.

Она знает, что этот путь приведёт её к смерти. Она уже видела это раньше: безумец, сдирающий кожу со своих костей, Человек в плаще с тележкой отрубленных голов, Дракон. Она больше не обязана идти по этому пути. Она поворачивается и выбирает новый.

Пламя тухнет; небеса над головой сияют зелёным светом севера. Под этот изумрудный свет она спускается по грубым ступеням, вырезанным в насыпи, и оказывается у кромки воды. Перед ней простирается каменистый пляж; накатывает прибой, волны с грохотом и шипением разбиваются длинными пенистыми завитками о берег. Впереди её ждёт фигура. Она имеет человеческую форму, хоть и сгорбленную и такую же искривлённую, как посох, на который опирается; на ней просторный плащ и низко надвинутая широкополая шляпа. Из-под полей поблескивает один злобный глаз.

Она его знает. Это Серый Странник; Бог-Ворон; Бог повешенных; повелитель щита, сородич асов. Она его знает. Она, произошедшая из чресл Дагрун-воительницы; она, Дочь Ворона, носительница руны Дагаз; она, несущая День и избранная Богами. Она, скьяльдмер, дева щита. Она его знает, и она не боится.

– Нидинг, – говорит незнакомец голосом более глубоким, чем звон колокола. – Бесполезный отпрыск бесполезной расы! Твой выбор определит, переживёт ли твой народ то, что последует.

– И что мне выбрать? – спрашивает она.

Небеса идут рябью и горят зелёным огнём.

– Служить мне. – Незнакомец поднимает голову, чтобы взглянуть на жуткое свечение рая. – Принеси мне голову скрелинга, и ты получишь то, чего желаешь. Служи мне, и я пощажу твой народ, – говорит он. Незнакомец поворачивается и уходит. – Служи мне…

И со звуком, похожим на хруст огромных костей, плащ незнакомца поднимается, словно от горячего дуновения ветра. А под ним лишь тьма. И эта тьма растёт, распространяется, превращается в чудовищные крылья, перекрывающие северный свет. Эта тьма ползёт, как змея, к её дому, к Храфнхаугу. Она лишит дыхания сам воздух; она убьёт живых чумой, от которой гниёт кровь в жилах. Она сокрушит и разрушит всё, что ей дорого.

Девушка идёт за тьмой, но понимает, что вокруг её коленей что-то обернулось. Она опускает голову и видит бледный, дрожащий корень.

Он напевает.

Он мягко тянет её.

– Нет, дитя, – говорит он знакомым ей голосом. – Он врёт.

– Но мой народ, – отвечает она, борясь с корнем. Она поднимает голову и видит пустынный пляж. Её плечи опускаются. – Я убила всех.

– Нет. – Корень тянет её назад, ведёт в объятия своих сородичей, которые тихо напевают колыбельную земли. – Мы и так мертвы.

– Халла?

– Халла!

Диса проснулась с именем троллихи на губах. Наступил день, хоть плотные облака и перекрывали солнце, а холодный ветер кружил толстые снежинки. Диса забралась поглубже в свою нору; окруженная корнями, закутанная в волчий мех, она чувствовала себя достаточно тепло и уютно, чтобы не гореть желанием выползать наружу. Но выбора не было. Образы из её сна уже начали исчезать, оставляя лишь тоску и беспокойство. Ей нужно найти Флоки и вернуть его. Девушка потянулась, потрескивая сухожилиями на шее, и пошла облегчиться, прежде чем быстро позавтракать хлебом и сыром.

Как и предполагала вчера, она слишком далеко зашла на восток. Придётся идти вдоль берега Рога, держась деревьев, и к полудню она выйдет к мосту через реку Хведрунг. Там поищет любой признак того, что Флоки и остальные шли этим путем, – остатки лагеря, следы или что-нибудь ещё. Кивнув самой себе, Диса проглотила остатки еды, напилась и отправилась в путь.

Прошёл час, солнце засияло ярче, но теплее не стало. От её дыхания всё ещё поднимался пар в холодном воздухе. Не считая завывания ветра, в лесу вдоль северного берега Рога царила зловещая тишина. Диса замедлила шаг и двигалась как можно тише – каждый шорох листьев и хруст шагов звучали, как сигнал тревоги. Ветер переменился, и её ноздри уловили слабый запах гари.

Диса остановилась. Она стояла на скалистом гребне, под ногами виднелись остатки старой просёлочной дороги, идущей с востока на запад. Заросли берёз и ив тянулись далеко на север, в то время как на южной стороне дороги лес редел, пока шёл к осыпающемуся краю обрыва примерно в десяти футах над береговой линией. Диса прислушалась к гнетущей тишине, лишённой привычного шороха белок и пения птиц; она втянула носом воздух, копируя Гримнира. Рядом скрипнула ветка. Диса подняла копьё, железный наконечник был готов нанести удар. Её внимание привлекло какое-то движение.

Казалось, ива качалась на ветру; в тишине раздавался низкий гул. Дальше от тропы хрустнула другая ветка – ещё одной ивы, которая тоже почему-то двигалась. Диса вспомнила сон, тихое пение и корни деревьев, которые силились защитить её.

– Халла? – пробормотала девушка, её голос нарушал абсолютную тишину.

Интуиция подсказывала Дисе довериться знакам, поэтому она последовала за звуками ивовых ветвей. Но всё же девушка шла осторожно. Она держала копьё наготове. Деревья привели её к устью оврага, прорезающему лес, на дне которого дымилась струйка вонючей воды – горячий источник. Он пах не просто серой, но смертью. Диса сжала челюсть, стиснула зубы и шагнула в эту угрюмую расщелину, и давящая тишина внезапно исчезла.

Гигантский ворон крикнул и взлетел, от его крыльев шло зловоние разложения. По спине Дисы побежал страх; она уже хотела попятиться и скрыться, но шум деревьев придал ей смелости – они передавали ей силу корней и стволов, уверяли в том, что она не одна. Девушка зашагала вперёд. Тихая и готовая к бою. Впереди, при слабом сером свете, она увидела тело. Оно было в сидячем положении, прислонившись спиной к стене оврага и склонившись набок, безглазая морда смотрела вверх, будто искала помощи в затянутом тучами небе.

Из левой стороны грудины торчала стрела.

Диса подкралась ближе, боясь узнать в трупе Флоки. Это не был сын Хределя, но всё же она узнала эти длинные волосы цвета соломы, редкую бороду, хоть часть лица и пострадала от ворон. Это Эйрик Видаррсон.

Он умер два дня назад, может три. Диса видела, что его ноги сломаны. Она присела на корточки на расстоянии вытянутой руки от трупа и посмотрела наверх. Девушка представила, как он бежит через лес, прочь от Рога. Скорее всего один, потому что Флоки и брат Эйрика не оставили бы его труп. «Значит, он бежал, – подумала она. – Он был ранен – стрела попала ему в ребра. Он хрипел кровью. Он боялся. И он оступился и упал в этот овраг, переломав обе ноги. Он смог доползти до края. Он звал на помощь… но никто не пришёл».