Мир - Наталья Мар Страница 41

– Ты махровый дегенерат, Бритц. Вроде умный, смелый, но черт тебя возьми, какой же ты отморозок.

Эзер обернулся, улыбаясь до ушей. Тема убийства не просто веселила его – делала счастливым.

– Я-то отморозок. А вот ты, когда придет время, подожмешь гуманный хвостик и перезарядишь мой армалюкс, пока я режу их керамбитами, – он крутанул пару кривых лезвий у нее перед носом. – Или хочешь, чтобы они выдали тебя Харгену?

– Скорее уж тебя – Альде Хокс! Думаю, она уже раскрыла твое предательство.

– Ну, с ней-то мы договоримся.

– Как? О, ясно.

– Перестань, зачем усложнять? Просто убью ее. Две смерти подряд за одни сутки – и она имени своего не вспомнит.

Так, стоп. Ша! Давным-давно пришло время сменить тему. Самина порылась в памяти:

– А к чему был тот вопрос про судьбу?

– Ты разве не знаешь? Эйден сюда отправился – тотчас, как вы поиграли в снежки. То есть почти на сутки раньше нас.

– Что?! Тварь. Надеюсь, и он попался шчерам, или нет, хорошо бы он вообще не долетел – о, умоляю, пусть ему оторвало башку в кротовине или… Кай! За деревом!

Эзер обернулся к чаще и распростер крылья, закрывая Самину. Она пригнулась. Здесь было одно из редких на третьем кольце мест, где деревья и трава росли густо вверх. За их прямыми стволами бесновались какие-то фигуры. Крупные прозрачные тела были совсем не похожи на человеческие. Из-за непрерывных скачков и суеты тварей невозможно было сосчитать.

– Кто они?

– Ты же биолог, классифицируй, – процедил Бритц.

Один зверь прыгнул на ветку, с ветки – в центр воздушного фонтана, созданного гравималью, и с его помощью одолел невероятное для своей комплекции расстояние. Он приземлился на тропе перед эзером. Кайнорт трепетал крыльями и не мог решить, превращаться или нет. Что натворит зверь, испугавшись – отступит или нападет? А если нападет – один или всей стаей?

– Значит, это не шчеры? – Самина глядела на фигуру сквозь стрекозиные крылья.

– Они же прозрачные.

«И? А! Значит, местные», – сообразила она. Может, кто-то и блещет умом в критический ситуации, но Самина давно усвоила: паника обезоруживает ее интеллект.

Тварь издала хищный рык, забила кулачищами о грудь. С ветвей, из дупел, из-за стволов ей откликнулись рыком куда громче. Звери поскакали вниз и окружили пришельцев.

– Приматы! – крикнула Самина. – То есть, ты просил классифицировать, и если допустить, что…

– Приматы – значит, обезьяны, – значит, люди, – значит, проблемы. Летим отсюда!

Кайнорт свистнул детям, и те взвились над кронами. Прятаться стало бессмысленно и даже опасно.

За ними по веткам запрыгали обезьяны – или кем бы они ни были – но не поймали. Миаш и Юфи растворились в лиловом небе. С досады приматы вспучили гривы и попытались цапнуть Кая за крыло. Но тот превратился. Он схватил девушку – опять поперек живота! – и поднялся в воздух. Ближние обезьяны отступили и припали к земле, сбитые с ног и с толку.

Взлететь среди колючих ветвей было не так-то просто. Самина болталась в лапах стрекозы, как котенок в пасти у кошки. Все, что она могла делать, это беречь глаза от веток. Обезьяны с тропы поскакали на деревья, расталкивая сородичей. У самой вершины гривастый примат схватил Кайнорта за хвост. Оба дернули что есть мочи – каждый к себе, и стрекоза почти ускользнула. Но на спину обезьяне вскочила другая, на нее третья… Самину все крепче сжимали колючие лапы, а твари уцепились за хвост стрекозы намертво. И вот уж обезьяны схватили крыло. Давно сломанное, оно изогнулось и треснуло еще в двух местах, блестящие чешуйки мялись и сыпались вокруг. Бритц только сильнее заработал остальными. Им нельзя было падать на растерзание.

Подоспели мелкие обезьяны с нижних веток. Каждый теперь хотел прыгнуть выше, уцепиться крепче. Бритц откусил немало хвостов, лап. Даже кому-то голову. Но дерзких охотников это только подзадорило. Раздался треск, и крыло, на котором висели уже четыре твари, оторвалось посередине. Обезьяны полетели вниз. Стрекоза задергалась среди крон: ценный груз мешал балансировать, и Бритца швырнуло на тропу. Самина откатилась к оврагу, маленькая и незаметная в тени насекомого. Здесь гравималь шевелила кипу серых листьев, в ней девушка и спряталась.

А на тропе внимание приматов было приковано к Бритцу. Превосходный утекал момент, чтобы бежать, и девушка припустила вдоль оврага. Обезьяны мигом разорвали упавшую половину крыла, а Кай разорвал еще двух обезьян. Обернулся человеком, выстрелил раз, другой… армалюкс был серьезным козырем. Имперцы утверждали, что насекомые украли его технологию у Ибриона, насекомые утверждали ровно обратное. Не с первого выстрела, но заряд пробивал и жег шкуру приматов. Из их ран кровь не текла: края вспыхивали, тлели и запечатывали плоть. От удара о землю броню из умного хрома заклинило, и обезьяны вовсю рвали куртку эзера. Но в конце концов они отступили. Самец приматов вскинул пасть и завопил по-новому. Не рыком – утробным гулом наполнился лес.

Темнота взвыла, отзываясь на зов, и на тропу посыпались новые твари. Мелкие, длинные, как вараны. Заряды армалюкса царапали их гладкие тела, словно закаленное стекло, и рикошетили в стволы. Без помощи биолога капитан назвал бы их крысами. Хрустальными крысами размером с овчарку, с когтями-иглами и шипами на спине. Они напали в полной тишине. Организованно и сплоченно. Как только вступили крысы, приматы уселись на ветки и одобрительно затарахтели. Они торопили, отдавали команды. Умный хром все не оживал, и Кайнорт превратился в стрекозу. Он подпустил к себе крыс, дождался, когда ему на спину прыгнут несколько – и расшвырял их хвостом. Крысы тут же вскочили, замотали башками. За этот короткий миг Бритц успел сбросить хитин и человеком прорваться к оврагу с гравималью, где исчезла Самина. Кипы листьев и темная лощина тоже показались ему отличной идеей. Обезьяны завизжали. Эзер понял, что и те потеряли его. Но теперь будут искать, пока не найдут.

Самину он догонял по запаху: то стрекозой, то пешком. Динамика полета из-за перелома все равно была нарушена, а блеск трех крыльев только привлек бы внимание. Девушка где-то впереди понятия не имела, куда бежит. Только когда ноги сами подкосились, она ухнула на дно какой-то впадины и со свистом отдышалась. Кислорода-то было полно, да страх и погоня сжигали все до капли. Минуту спустя в ее убежище рухнул Бритц.

– Рада, что это ты. Но места чуть, валил бы ты отсюда!

– Подвинься. За мной гонится материал для твоей диссертации: обезьяны, кажется, приручили крыс. Их не берет армалюкс! – порадовал он новостями. Бледный, почти синий.

– Крыс? Каких еще крыс?!

– Стеклянных… Красивые, во-о-от такие! Как по мне, уж лучше бы шчеры.

Когда она ныряла в овраг, никаких крыс еще в помине не было. Раз Бритц побежал от них, выходит, обезьяны еще были цветочками. Ягодки покатились следом.

– Пауки размером с карфлайт лучше, чем крысы?