К вопросу о циклотации - Борис Стругацкий Страница 41

«…На верфях Плато Солидарности, Луна, заложена новая серия фотонных планетолетов типа «Хиус-Молния», проект коллектива Варшавского института МУКСа…»

После ужина Колю отправляли спать. Коля, как правило, сопротивлялся. Тогда отец сажал его на колено и пел странную веселую песенку, в которой утверждал, что они – видимо, имелись в виду он сам и мать – отнюдь не кочегары и не плотники и нимало об этом обстоятельстве не сожалеют. «А что такое кочегары?» – спрашивал Коля. Отец отвечал что-нибудь смешное, и тогда Коля соглашался наконец отойти ко сну. Засыпал он быстро и сквозь сон слышал, как монтажники переговариваются в кабинете: «Ой, мне еще четыре задачи надо решить… и все на волновые функции». – «Где моя линейка? Ты опять куда-то засунула мою линейку, рыжая?» – «Передай таблицы и не ворчи на меня, пожалуйста».

4

До конца каникул оставалась всего одна декада. Таежные находки все еще занимали Колю, но он уже изрядно соскучился по школе и по друзьям. Конечно, размышлял он, мои монтажники – отличные люди, и с ними всегда очень интересно, и весело, и все такое. Но как-то это не то. Все-таки это родители. И вдобавок еще взрослые. Вот если бы здесь были Вовка и Лисица… или Кира с Галькой… вообще все наши – тогда бы было совсем другое дело. Впрочем, будем тактичными, раз уж мы дети. Монтажники не должны знать, что мне скучновато.

И он твердо решил пожертвовать собой для спокойствия монтажников.

Но двадцать первой ночью пребывания Коли на берегах Силигира все изменилось. На дворе взвыли и сразу же замолкли моторы, в окна ударила снежная пыль, затем раздался стук в дверь, шум, удивленные восклицания. Коля не смог проснуться. Он только почувствовал, что в его комнате зажгли свет, необычайно знакомый голос шепотом сказал: «Спит Заяц», задвигали мебель, и все стихло. Коля повернулся на другой бок и крепко заснул.

Когда он открыл глаза, было утро. В морозных окнах искрилось солнце, на голубой стене лежали солнечные квадраты, а по другую сторону медвежьей шкуры, покрывавшей пол, сидел на раскладушке и улыбался молодой человек лет четырнадцати. Улыбался он весело и радостно, так что на веснушчатой его переносице собрались тонкие морщинки.

– Здравствуй, Заяц, – сказал он необычайно знакомым голосом.

5

Это было просто отлично: было солнечное утро, а на раскладушке, появившейся в комнате, сидел и улыбался старый добрый друг.

– Тойво? – растерянно проговорил Коля.

Тойво был совершенно такой же, как прошлым летом в Приморье, – худой, вихрастый, загорелый, в черных трусах и синей футболке молодежного спортивного общества «Дальний Восток».

Коля отбросил простыню и подбежал к нему.

– Как ты к нам попал?

– Меня привезли.

– Ночью, да? Когда я спал?

– Конечно. Тут был такой шум, а ты хоть бы что.

– А кто тебя привез?

– Шахразада.

– О, Шахразада тоже у нас?

– Нет. Она сразу улетела обратно. У нее дела.

– Вечно у нее дела… Послушай, ты опять что-нибудь натворил?

– Ну что ты, Заяц, как можно?

– Тогда почему ты здесь?

– Если тебе не нравится, могу уехать.

– Что за глупости… Это просто мирово, что ты приехал. По правде говоря, я по тебе даже соскучился.

Тойво захохотал, схватил Колю и посадил к себе на плечо.

– Ого! – закричал Коля. – Вот здорово! А до потолка можешь?

– Могу. Только потом, ладно? – Тойво опустил Колю на медвежью шкуру. – Я по тебе тоже соскучился. Потому и приехал.

Коля задумчиво подтянул пижамные брючки и оглядел комнату. В углу стоял небольшой сверкающий чемодан.

– Ты мне что-нибудь привез? – спросил Коля.

– А как же… Вот позавтракаем, я тебе покажу.

– Давай лучше сейчас. Если тебе не трудно, конечно.

– Сейчас так сейчас…

Тойво открыл чемодан и извлек из-под белья великолепного краба, рыжевато-зеленого, с угрожающе растопыренными клешнями.

– Вот, – сказал он и поставил краба на пол. – Нравится?

Коля опустился на корточки. Краб неподвижно глядел на него выпуклыми тусклыми бусинами глаз.

– Здоровый, – сказал Коля. – Ты сам поймал?

– Сам. Попробуй, нажми на него сверху.

Коля потрогал пальцем панцирь. В ту же секунду краб зажужжал и пополз на него, царапая пол когтистыми лапами.

Коля отскочил назад. Краб сейчас же остановился и затих.

– Ну как? – спросил Тойво.

– Я даже испугался, – признался Коля. – Ты сам сделал?

– Сам. И краба сам поймал, и механизм сконструировал. Ползет на источник тепла. Как кибердворник. Вылезет на солнце и стоит, заряжается. Потом в тень уползает.

Коля снова сел на корточки и повторил опыт.

– У него не очень-то приятный вид, – объявил он. – Но он нам пригодится. Сначала мы покажем его монтажникам.

Тойво опять захохотал и хлопнул Колю по попке.

– Не выйдет! – сказал он. – Они уже знают.

– Жаль, – разочарованно сказал Коля. Он повернулся и поглядел на часы. – Клянусь честью! – воскликнул он. – Половина десятого! А где же наши монтажники?

– Они уже давно ушли. Решили не будить тебя сегодня. Они решили… только чур не обижаться, Заяц, ладно? Они решили, что теперь я буду присматривать за тобой. Завтрак и все прочее… Пусть они так думают. А на самом деле ты будешь присматривать за мной. Договорились?

Коля важно наклонил голову.

– Договорились, – сказал он. – Давай одеваться, убирать постель и завтракать. Не забудь умыться. И вычистить зубы.

– Непременно. Только сначала сделаем зарядку, как ты думаешь?

– Разумеется… Я это тоже имел в виду.

Тойво весело потер руки.

– Ты знаешь, что я сейчас вспомнил? – спросил он.

– Что?

– Прошлым летом ты явился ко мне и гордо сообщил, что знаешь целых двух русских царей…

– Не помню что-то.

– Царя Додона и царя Салтана.

Коля принялся убирать постель.

– Я был маленький, – сказал он. – И не будем мешкать. Я хочу показать тебе тайгу.

6

Коля повел Тойво излюбленным маршрутом – прямо от берега, в самую чащу, где сразу наступили сумерки. Они шли неторопливо, осторожно ставя широкие короткие лыжи между торчащих из сугробов жестких колючих прутьев. Тойво сначала с любопытством осматривался по сторонам, затем стал глядеть себе под ноги. На лбу у него выступили маленькие капельки пота. Коля, шедший впереди, спросил не оборачиваясь: