Культы генокрадов - Петер Фехервари Страница 41

Гарис повернулся, увидев, что дверь отворилась, и вошел Эдуардо.

«Смена же не его», — подумалось капитану.

Его инстинкты отметили пушку в руках вошедшего гораздо быстрее, чем за ними поспело сознание. Игнасио выхватил пистолет одновременно с тем, как Эдуардо выстрелил. Лазерный разряд прошил капитану живот, но в ответ тот пальнул от бедра, попав изменнику точно между глаз. Тот упал на колени и повалился наземь, но Гарис заметил, что за предателем стоит еще кто — то. Не колеблясь, он тут же послал через дверь лазерный луч и второй нападавший скатился по лестнице.

— Запри… дверь! — Прохрипел Игнасио застывшему вокс-оператору. — Предупреди… командование…

Тут он потерял сознание и сполз на пол.

Оперативный штаб представлял собой небольшой узел связи из нескольких передающих постов и станций наблюдения, расположенный в самом центре донжона Кладовки. Из этого комплекса можно было подключиться к любому вокс — каналу полка, что теоретически позволяло командованию давать каждому солдату индивидуальные приказы, даже во время помрачения. Это была самая охраняемая комната в Кладовой и последняя в списке мест, где сейчас хотела бы быть Омазет.

— На нас напали! — взвыла одна из вокс — станций. — Гарис мертв! — Сквозь паникующий голос слышались удары. — Они прямо за дверью…

— Этот — твой, — сказала Омазет Арикен. — Вперед!

Ее помощница кивнула и выбежала из комнаты.

— Подкрепления на подходе, Виндос, — воксировала лейтенант Мелье. Когда офицер повернулась к Адеоле, её слегка трясло. — Мы же направили отделение к вышке связи двадцать минут назад.

— Быть может, оно их и атакует, — кисло ответила Адеола.

— Я не понимаю… — бледное красивое лицо Мелье выглядело измученным. Она казалось слишком юной, чтобы управлять оперативным штабом.

«Именно поэтому я здесь», — признала Омазет. Казан и Ростик отправились возглавить собственные подразделения, а Таласка исчез в личной башне, не обратив внимания на ее протесты. Адеоле очень хотелось вернуться в свою роту, но она доверяла своим лейтенантам, и кто-то должен был управлять оперативным штабом в отсутствие полковника.

Сквозь шипение вокса пробился ещё один сигнал:

— Говорит отделение Нюлаши. Мы у казармы «Г».

— Вас поняла, сержант Нюлаши, — ответила Мелье. — Вы связались с восемнадцатой ротой? Они так и не откликаются.

— Потому что все они лежат мертвыми в своих койках, — проговорил Нюлаши дрожащим от ярости голосом. — Похоже, это «ночная жатва».

Мелье непонимающе уставилась на Омазет.

— Их убили во сне, — объяснила Адеола. Затем она наклонилась к воксу. — Нюлаши, отправляйся к вышке связи. Арикен может понадобиться поддержка.

— Вас понял, мой капитан.

«Как глубоко укоренилось предательство?» — гадала Омазет.

И в этот момент началась музыка, она вырвалась из всех передающих станций разом и сотрясла комнату. Это была тошнотворная симфония неритмичных ударов и текучих созвучий, которым было не место в ушах вменяемого человека. Низкий булькающий голос начал распевать на фоне звуковой трясины, будто тонущий мертвец, что благословляет свою судьбу.

— Заглуши это! — рявкнула Омазет.

Мелье вырубила звук и взглянула на приборы.

— Это на каждом канале, трансляция идёт по всему форту. — Она взглянула на Омазет. — Сигнал передают из вышки связи, мэм.

Майор Маркел Ростик гнал «Часового» сквозь непроглядно-черный буран, освещая прожекторами дорогу впереди. Машины Антонова и Бродски двигались по бокам от него, пилоты держались на расстоянии двадцати шагов, что позволяло поддерживать надежную связь по воксу. Они удалились от Кладовки где-то на тридцать километров, патрулируя дорогу к Надежде и идущий параллельно ей монорельс. Ростик понимал, что выходить на плато было безумным риском, но после того безумия в зале совещаний ему просто требовалось оседлать «Часового» — сделать что — то понятное.

Маркел редко позволял себе заниматься самокопанием, но сумасшествие Облазти задело какую-то тонкую струнку в его душе, а Искупление, похоже, готово было оборвать её. На снежной планете разные части Черных Флагов пошли друг на друга, здесь же единственный полк — его собственный полк — намеревался пожрать сам себя. «Чума измены», как сказала та девчонка. Нечто, способное соблазнить даже тронобоязненного человека. Офицер не мог этого понять…

— Вижу огни на путях, майор, — доложил Бродски. — Кажется, поезд.

Его «Часовой» двигался по правому флангу и находился ближе всех к монорельсу.

— Антонов, останься на дороге, — приказал Ростик, сворачивая в сторону Бродски и пересекая рельсы. Они остановили шагоходы по обеим сторонам трассы и принялись ждать грохочущий состав. Вскоре бойцам удалось разглядеть машиниста в ярко освещенной кабине. Им оказалась женщина, но лысая, как и большинство городских работяг. Когда она заметила «Часовых», то требовательно замахала руками в явном волнении.

— У неё неприятности, сэр, — произнес Бродски, как обычно сообщая очевидное.

— Ничему не доверяй, — предупредил Ростик.

«Теперь это единственная истина», — подумал он горько.

Оба «Часовых» повернулись к поезду, когда он понесся мимо них по монорельсу. Первый вагон был полон работяг, забит унылым смешением лысых голов, бледных лиц и серых защитных комбинезонов. Как и машинист, все они махали руками, беззвучно моля о чем — то, как будто упрашивали пилотов бежать, пока не поздно. Следующий вагон был точно таким же. И следующий за ним.

— Они валят из города, — высказал догадку Бродски.

Ростик не ответил ему. Что — то в этой серой массе было не так.

«Среди них нет детей, — понял он. — И стариков тоже».

— Они не бегут, — прошипел он. — Это армия.

И состав везет её прямо под стены Кладовки.

— Антонов, — требовательно воксировал Маркел, — оттянись назад и уничтожь пути.

— Вас понял, товарищ майор. — Голос третьего пилота уже заглушали помехи, хотя он был никак не дальше полусотни метров.

— Товарищ майор, они же не вооружены, — возразил Бродски.

«Как я могу быть в этом уверенным? — усомнился Ростик. — Я уже ошибался прежде…»

Но в этот миг перед офицером мелькнул последний вагон, и он был полон чудовищ. Их оскаленные звериные морды казались пародиями на человеческие лица, с острыми клыками и зубчатыми гребнями. Они напоминали горгулий, вырезанных из плоти и кости. Заметив «Часовых», твари зарычали и разбили окна громадными когтистыми лапами.

— Огонь! — Крикнул Маркел, вдавливая гашетку мультилазера. Веер лазерных импульсов накрыл вагон и, пронзив тонкие стены, спалил его нечестивый груз. Монстры бросились к задней двери, спасаясь от губительного потока пламени, в который тащил их поезд. Некоторые пытались отстреливаться из окон, но их оружие не могло пробить броню «Часового».