Егерь. Последний билет в рай. Котенок - Александр Быченин Страница 41

– Кто же тебя так отделал? – подумал я вслух, но, как ни надеялся, майор Исаев не отозвался. Видать, действительно занят. – Петрович, глянь.

Кот запрыгнул ко мне на руки и вытянул шею, втянув воздух. Затем внимательно осмотрел усопшего, смешно сморщился и одарил меня образом скатывающегося по крутому склону румына. Картинка получилась сочная, с подробностями: тело по пути к подножию холма собрало все встречные камни и стволы деревьев.

– Это вряд ли, – усомнился я. – Больше похоже, что его били. И есть пытались. Видишь?

Петрович возмущенно фыркнул и спрыгнул на землю. Утвердившись на своих четырех, уткнулся носом в отпечаток ботинка ученого в метре от дерева и призывно муркнул.

– А вот это правильно, – поддержал я напарника. – Пошли по следу.

Дерево с нанизанным ксенозоологом располагалось в стороне от звериной тропы, по которой уже на протяжении километра шагали пропавшие члены исследовательской группы. Заметил я его издалека и сразу подошел ближе, не озаботившись рассмотрением следов, теперь же это упущение мы с питомцем попытались исправить. И не скажу, что это было просто – на анализ обстановки ушло минут десять, настолько рисунок оказался запутанным.

Но сначала мы нашли шлем. Стандартный, как у давешнего безопасника. Он валялся посреди крошечной полянки, над которой где-то на невообразимой высоте в кронах деревьев виднелся просвет. Жизнелюбивая, хоть и чахлая трава здесь была гуще, чем в округе, поэтому на этот явно выбивавшийся из пейзажа предмет мы наткнулись, лишь когда прошли по следу мертвеца метров тридцать. Судя по расстоянию между отпечатками подошв и их глубине, покойный пытался от кого-то или чего-то убежать. Вокруг шлема растительность была безжалостно вытоптана, а на нескольких стеблях мы заметили капли крови. В одном месте, судя по характерным примятостям, румын упал и перекатывался по земле, закрываясь от ударов, но потом таки смог подняться на ноги и бросился прочь сломя голову. Но при этом, скорее всего, постоянно пялился назад, на неведомую опасность, и в результате напоролся на шип.

– Это что же выходит, а, Петрович? Его оставшиеся двое били? И заодно есть пытались? Ну, это уже клиника…

Кот со мной был полностью согласен, о чем и возвестил хриплым воем.

– Я бы еще понял, если бы их местные зверушки порвали, – продолжил я рассуждения, – но ведь они сами лезут куда ни попадя, а последний вообще пи… то есть из ряда вон.

– Что у тебя там? – прорезался в наушниках голос комбата. – Ага, вижу. Занятно.

– Товарищ майор, что «особист» говорит?

– Да ничего он, сука, не говорит! – рыкнул Исаев. – Корочками тычет, полномочия предъявляет. Не вашей, говорит, юрисдикции дело. И ругается матерно, по-немецки. Короче, я его послал. Работай дальше.

– Есть! – Я еще раз окинул взглядом поле битвы, но ничего нового не обнаружил и кликнул напарника.

А оставшиеся двое, похоже, на разыгравшуюся трагедию никак не отреагировали: две цепочки следов вели прочь от поляны и скрывались среди деревьев. И это совсем не укладывалось в голове. Что заставило их напасть на коллегу? Почему они его грызли? Да какого, вообще, хрена?! Черт, надо успокоиться, а то и самому недолго на нервах в неприятности влипнуть. Чуткий Петрович поспешил одарить меня успокаивающим образом: урчащий кот на коленях у человека, сидящего в кресле-качалке, а на заднем фоне разожженный камин. Ага, есть у меня такая идея фикс, и питомец об этом знает.

– Спасибо, братан! – умиленно пробормотал я, и попытался сосредоточиться на окружающей обстановке.

Получилось, что характерно. Как будто завеса слетела с глаз. Краски вновь стали яркими и сочными, в сознание ворвался разноголосый гвалт наполненных жизнью джунглей. Я нагнулся и с благодарностью погладил Петровича по холке. Тот на секунду включил урчальник и ответил мыслеобразом, который я расшифровал как «хорош сопли жевать, работать надо».

– Это точно, – согласился я. – Димон, засекай координаты, еще один хладный труп есть.

В ответ донесся озабоченный матюг – Калашник принял информацию к сведению.

Система HD 44594, планета Находка,

4 сентября 2537 года

По следам мы шли еще минут сорок, оставив за спиной почти четыре километра. Джунгли начали потихоньку редеть, деревья мельчали, все больше попадалось низкорослых кустов, да и трава стала куда гуще. А к исходу часа и еще пары километров вышли на опушку. Судя по карте, двигались мы в глубь острова, удаляясь от побережья, и выбрались на край обширной поляны, отделявшей лес от предгорий, – в самом его сердце высился небольшой массивчик километров пятидесяти длиной. Венчал его потухший вулкан о двух вершинах, с самой высокой точкой три тысячи девятнадцать метров над уровнем моря. А ничего так карта получилась, качественная. Топографы не зря беспилотники гоняли почем зря. Хотя не меньше потрудились и спутники, зависшие на геостационарных орбитах.

Без борьбы джунгли сдаваться не собирались: отдельные купы деревьев были разбросаны в километре, а то и в полутора от опушки. Оставшееся пространство занимали колючие кусты типа акации, заросли псевдобамбука – такие же густые и высокие, как на Земле, разве что цвет у коленчатых стеблей изначально желтый, а не зеленый и высокий, по пояс, травостой. В нем как раз и обнаружились две прорехи, оставшиеся после пропавших ученых. Хотя вру, ученый один – счастливчик Женечка Королев. Судя по обнаруженному шлему, второй уцелевший коллега Онни Мякеля, то бишь «особист». Теперь осталось решить, по какому следу идти. Собственно, разницы никакой. Если беглецы разделились, ничто не мешает нам найти одного и вернуться к исходной точке. Долго, конечно, но с питомцем расставаться категорически не хотелось. Лучше время потерять, чем голову. В конце концов, мы не в фильме ужасов про тупых подростков, бегающих по лесу от маньяка, и не обязаны следовать киношным штампам. Хотя антураж способствует, вынужден признать.

Постояв еще немного в задумчивости, я решительно шагнул к правой проплешине. Петрович, подчиняясь мысленной команде, опередил меня и скрылся среди высоких стеблей.

Я старался идти осторожно, сливаясь с окружающей растительностью, благо «хамелеон» функционировал исправно, и особо не шуметь. А вот прошедший до меня явно такими вещами не заморачивался, и оставил за собой настоящую просеку. Обычно такие находят после кабанов, ломившихся через камыш. Хороший след, отчетливый. При всем желании не собьешься.

Дошагав почти до середины «разделительной полосы», я выбрался на небольшую полянку, украшенную до боли знакомой пирамидой. Даже удивиться не успел: только что пробирался через густой травостой, и вот уже у моих ног простирается миниатюрный амфитеатр с довольно крутыми склонами. Чаша глубиной в пару метров и диаметром добрых пятьдесят, в центре каменистая площадка, из которой вырастает геометрически безупречное нечто, отсвечивающее блестящими гранями. Я врубил увеличение, но ничего конкретного рассмотреть не сумел: пирамида как пирамида, в полтора человеческих роста, в основании почти столько же. Поверхность мало того что отливает металлом, так еще и едва заметно течет, раздражая глаза.