Эффект Этоса - Лиланд Экстон Модезитт Страница 41

— Непохоже, — бодро ответила доктор Кальен. — Но ваш мышечный тонус почти на нуле, понадобится формование, чтобы восстановить заново ногу и руку, возможно, биоподпитка для правого уха. Нам нужны некоторые основные очертания, потому-то мы вас и тестируем.

Настал период молчания, между тем оборудование было расставлено перед люлькой Вана.

— Назовите ваше полное имя, — начала доктор.

— Ван… Кассий… Альберт…

— Когда родились?

— Семнадцатый новем, 1094, Новая Эра.

— Где?

— Бэннон, Сулин…

— Не попытаетесь изобразить синюю коробочку?

— Желтую сферу?

Вопросы все продолжались и продолжались. А затем вдруг прекратились. Ван понятия не имел, какого рода основные очертания определяет доктор, но настолько устал, что ему это было совершенно все равно.

— Командир…

Ван заморгал и открыл глаза.

— Спасибо. Вы хорошо справились.

Он не очень много делал, но не был уверен, что смог бы больше.

— В консоли за люлькой есть послания, есть и некоторые записки от руки. Мы приберегли их до тех пор, пока вы достаточно не придете в себя, чтобы с ними познакомиться.

— Спасибо. — Ван видел улыбку доктора, но ее слова, кажется, стали пролетать мимо.

— А сейчас вы слишком устали. Отдохните. Они будут здесь.

Когда он проснулся в следующий раз, боль стала меньше, но все еще была, в руке, плече, ноге, ребрах, животе, правом ухе и в здоровой руке. Ван так и не вспомнил все раны, которые перечислила доктор Кайлен, но такое вполне могло быть, ведь он находился в шоке.

И все же… он задрожал. Ему вдруг почему-то стало холодно. Даже дрожа, Ван чувствовал теплоту, излучаемую снизу и сверху.

— Это должно помочь.

Он медленно повернул голову, и глаза сосредоточились на медтехе, мужчине, слишком молодом для должности техника или доктора. Тот установил перед Ваном экран.

— Хорошо. Вы идете на поправку. Отныне у вас будет четкое расписание. Обед принесут, примерно, через полчаса. Доктор Кальен считает, что время дня как нельзя более подошло, чтобы вас вытащить.

— Вытащить? Откуда? — Ван заметил, что его люлька наклонена, так что он находится почти в сидячем положении.

— Вы были в низкотемпературной коме. У вас оказалось тяжелое распухание мозга… сами знаете, биоузлы. Но незачем беспокоиться. Все действует. Доктор Кальен сказала, что она даже устранила кое-какие застарелые неприятности. Когда полностью выздоровеете, вероятно, будете почище прежнего. — Техник сверился с небольшим ручным экранчиком, затем улыбнулся, указывая на ручную консоль, присоединенную сбоку к люльке.

— Тьма народу о вас беспокоится. Вы просто закиданы посланиями. Те, что написаны от руки, на столе. — В последний раз улыбнувшись, он выскользнул из палаты.

С мгновение Ван изучал палату. Ничего особенного, всего-то помещение метра четыре шириной и менее четырех в глубину, с гладкими стенами. Через окно слева открывался вид на холмы к западу от Вальборга, покрытые глубоким снегом. Но оттуда, где Ван полулежал-полусидел, было видно не очень-то многое вокруг медцентра, лишь верхушки вечнозеленых растений, покрытые где толстым снегом, где снежной пылью. Зрелище за окном вызвало у него холод иного рода. Когда он в последний раз по-настоящему бодрствовал, был разгар лета.

Его пальцы одновременно ослабли и оцепенели, но Ван кое-как справился с ручным экранчиком и добился, чтобы перед ним спроектировался голообраз, достаточно крупный, чтобы не требовалось напрягать глаза, в которых по-прежнему расплывались небольшие предметы и подробности.

Первые несколько весточек были от посла и служащих посольства, все с благими пожеланиями. Исходившие от Роха и Ханнигана были теплее предыдущих, но ненамного. Третье было от Корделии Грегори. Совсем короткое. Он прочел его и перечел еще раз.

Своими действиями в келыпирском посольстве вы выказали большую храбрость, и это не удивило меня, ибо всегда было ясно, что храбрости вам не занимать. Но что поразило меня и порадовало, это то, как вы отвлекли огонь на себя и пытались спасти остальных. Увидев такой пример, я решила, что могу, наконец, не ставить вам в вину трагедию «Регнери», и за это благодарна вам… К сожалению, не могу сказать вам это лично, поскольку меня посылают на Кешмару вторым секретарем…

Отвлек огонь на себя? Ван, разумеется, ничего такого делать не собирался, просто хотел позаботиться, чтобы никто из послов или премьер не попали под выстрелы. Он задумчиво улыбнулся. Ну и дела.

Дальше в очереди лежали известия от его отцов. Папа Кикеро желал всего хорошего, сообщал, что молится за полное исцеление сына и надеется, что тот сможет заглянуть домой, прежде чем его переведут куда-то еще, и заканчивал:

Мы по-прежнему любим тебя и беспокоимся за тебя. Тем более что ты, как всегда, сделал больше, чем был обязан. Это пример, который произвел впечатление на твоих брата и сестру, но я хотел бы надеяться, что ты так поступил по причинам, более глубинным, чем просто долг… мы с великой радостью предвкушаем новую встречу с тобой, когда бы она ни состоялась…

Папа Альмавива писал более обильно:

…все медиасети Сулина передавали рассказы о твоем героизме при спасении послов и премьера Скандии и о твоей карьере одной из ярчайших звезд с Сулина в РКС. Вероятно, причина отчасти в том, что Эшли твой друг, но даже он кирпичей без соломы не наделал бы. В Академии Шеннона даже учредили стипендию твоего имени… Мы все гордимся тобой, но мы беспокоились, а затем испытали немалое облегчение, когда услышали, что ожидается твое полное, пусть и долгое выздоровление… Твой кузен Аэрон выполнил твой портрет в военной форме. Он использовал старинные масляные краски, утверждая, что это самое подобающее средство для изображения героев в старом духе во времена, когда этика и долг приходят в упадок… Боюсь, что он во многом прав. Искусства получают меньше поддержки, а та, которая есть, достается проектам, где зрелищность превалирует над содержанием, подобно тому, как медиа подчеркивали итоги и эффектность твоих действий, не показав и не объяснив стоявшие за этим причины. Мы-то знаем причины, но кто еще знает?… Мы все по-прежнему тебя любим, нам тебя недостает, и ждем не дождемся встречи…

Вам был уверен, что не знал причины своих действий, а знал только, что должен действовать.

Кончив читать послания на экране, он подхватил верхний из старомодных конвертов со столика близ люльки, вскрыл его и прочел слова Айрллис Салукар.

И теперь я назначена командиром Исследовательской Станции Эпсилон на глухом краю Галактики. Все еще не уверена, проклинать вас или благодарить. Если бы вы не остановили последнего из убийц, меня бы предали военному суду или отправили в отставку. Но поскольку вы это сделали, начальство решило избегать всего, что в открытую походило бы на наказание. Так что я завершу свою карьеру на Эпсилоне… и все же это карьера, и после моей отставки никто не потрудится вспомнить…