Империя Дамеона - Андрей Быстров Страница 41

— О ней я и хотел с вами поговорить.

— Что вы о ней знаете?

— Кроме названия, ничего.

— Неудивительно. На свете не наберется и десяти человек, само собой исключая принадлежащих к организации, кто хотя бы мельком слышал о ней.

— А также исключая вас? Страттон наклонился к Хойланду:

— Я веду расследование, Джон… Хочу написать книгу и свернуть им шею.

— Кому?

— Гиммлеру и его компании.

— Вы имеете в виду Генриха Гиммлера, рейхсфюрера СС? Возможно, я плохо знаю историю, но мне смутно припоминается, что ему уже кто-то свернул шею. Или я ошибаюсь?

Страттон ткнул окурком в хрустальное дно пепельницы. Вокруг посыпались искры, прожигая скатерть. Журналист немедленно закурил снова.

— Он жив… Фигурально жив, конечно. Жив в своих делах и последователях. Я объясню… Начиналось все достаточно невинно. «Икзэминер» заказала мне статью о неонацистских организациях в Латинской Америке. Я согласился неохотно — тема изъезженная, в свое время об этом много писали. «Хунта координадора да организасьонес на-сьоналистас», Хорст Эйхман, Рудель, Адольф фон Тадден и прочие. Но… В общем, нужны были деньги, а платили хорошо, и я дал согласие. А раз уж дал, должен выполнить работу на все сто процентов. Журналисту моего уровня негоже переписывать прошлогодние новости. Я вылетел в Аргентину, потом в Бразилию… Вам не скучно?

— Рассказывайте!

— Да рассказывать-то почти нечего. — Страттон развел руками и едва не смахнул бутылку со стола. — Я практически на старте… А получилось так. Я решил сделать акцент на проблеме финансирования неонацистских организаций. Знаете, в конце войны главные шишки рейха, в основном Гиммлер, вывозили в Южную Америку огромные капиталы. По моим подсчетам, рейхсфюреру принадлежали вклады на сумму не менее двадцати миллионов долларов и порядка миллиона фунтов стерлингов. Это в то время и только лично ему! А существовали еще филиалы «Феррошталь» в Венесуэле, Чили, Колумбии, «Компаниа платеже де электрисидад Сименс-Шуккерт С. А.» в Буэнос-Айресе, отделения «И. Г. Фарбениндустри» в Бразилии, Мексике, Аргентине… Так перекачивались деньги рейха, Джон, громадные деньги. И они не лежали мертвым грузом, они вкладывались в доходные отрасли и умножались многократно. Не будет большим преувеличением, если я скажу, что вся западная экономика пронизана деньгами нацистов…

— Тут вы не сделали открытия, Мэтт, — заметил Хойланд. — Все это, по вашему же определению, прошлогодние новости.

— Правильно. Зато я сделал… Сделаю другое открытие.

— Какое?

— Во время моих разысканий я наткнулся на одного парня. Зовут его Кении Вестайн, в общем-то славный малый, но попался на удочку нацистских бредней и влип в эту самую организацию «Сириус». Когда он понял, в каком болоте оказался, решил исправить причиненное им зло. Он трусоват, открыто выступить боится, но он-то и рассказал мне о «Сириусе». Он там мелкая сошка и к фундаментальным секретам не допущен. Но дал кое-какие имена, адреса… Джон, «Сириус» охватывает весь мир: Запад, Латинскую Америку, Ближний Восток…

— Понятно, — кивнул Хойланд.

— Ну да… И знаете, что самое скверное? По словам Вестайна, они готовят что-то. Он сам толком не знает… Какая-то грандиозная провокация или нечто в подобном роде. Вот почему я тороплюсь, Джон.

— И как же вы собираетесь действовать?

— А вот это уже мое дело. Вам ведь нужна моя информация?

— Да.

— Не для публикации, Джон.

— Публикация? Вы меня хорошо знаете, Мэтт. Вашей книге ничто не помешает, напротив, в итоге она может стать гораздо интереснее.

— Сегодня мне сказать нечего, кроме того, что я уже сказал… А вот завтра, возможно… Вот что, подъезжайте завтра в корпункт «Икзэминер». Это на Восточной Сорок Шестой, дом сто, четвертый этаж. Часа в два вас устроит?

— Завтра в корпункте, хорошо.

Мэтт Страттон вопросительно приподнял бутылку. Хой-ланд сделал отрицательный жест: он за рулем. Но на лице журналиста отразилось столь искреннее разочарование, что Хойланд был обезоружен и сменил жест на разрешающий.

Глядя в прозрачные проницательные глаза Мэтта Страттона, на его сосредоточенное, но хранящее готовность к улыбке лицо, Хойланд не в первый раз признался себе: он рад был бы видеть этого человека Хранителем.