Апокалипсис - Сергей Котов Страница 41

— По рецепту из странного манускрипта, написанного на смеси инопланетных языков? — усмехнулся Эльми, — его дал вам хаос. Один из примеров непосредственного вмешательства. Пограничные миры, вроде этого, постоянно подвергаются атакам. Хищные сферы. Странные создания, вроде вашей грибницы… непосредственное уничтожение целых миров, обращение их в серую пыль — это то, что делает хаос.

— Не понимаю, — я покачал головой, — это не логично. Если, как ты говоришь, хаос может обращать в серую пыль целые созданные тобой миры — почему он просто не продолжает это делать? Зачем такие сложности со мной и сферами? И зачем ты создавал тюрвинги? И спирали?

— Это как раз просто, — вздохнул Эльми, — даже с твоими возможностями ты никак не научишься мыслить в пяти измерениях. Хаос может уничтожить мир или другой объект, обратить его в пыль, на самой близкой ветви вероятностей, где число моих вселенных минимально. Где нет вероятностей другого исхода для этого объекта. Я же сопротивляюсь этому, непрерывно совершенствуя и усложняя мироздание. Тюрвинги — это орудие проникновения хаоса. Вещи, нарушающие структуру созданных мной реальностей. Когда они только появились в разных мирах, у границы хаоса, я считал их самостоятельными сущностями. Но с появлением тебя, Гриша, понял — это просто инструменты, с помощью которого ты мог бы причинить куда больше вреда мирозданию, чем любой ажурной сфере могло когда-либо присниться. Ты способен обратить в хаос целые ветви вероятностей. Уменьшить мои вселенные, отдать их во власть хаоса. Поэтому я изменил тюрвинги так, чтобы ты никогда не смог бы их использовать, как было задумано.

Я посмотрел на друзей. Встретился взглядом с Каем. Напарник, похоже, держал наготове метательный нож, готовясь атаковать Эльми по моему знаку. Я незаметно покачал головой, запрещая ему это делать.

— Почему ты не уничтожил меня, Эльми, — спросил я, — почему позволил жить?

— В этом варианте Земли были авторы, которые написали очень интересную книгу. Она бы показалась тебе знакомой, Гриша, — ответил он, — книга про зверей, которые стояли около двери. Так вот, я поступил так же, как поступили люди — герои этой книги. Они позволили жить найдёнышу, который был очень похож на человека. Из любопытства, чтобы попытаться его изучить. Но только до тех пор, пока тот не подошёл вплотную к тому, чтобы исполнить предназначение своих создателей.

— Не читал, — сухо ответил я.

— Жаль, — Эльми вздохнул, — и, увы, уже не придётся.

— Ты можешь спасти Гайю, Эльми? — спросил я.

Эльми удивленно округлил глаза.

— Да, я не ошибся, когда пытался спасти тебя, Гриша, — ответил он, — несмотря на твою сущность, в тебе действительно есть что-то подлинно человеческое. Но на твой вопрос я вынужден дать отрицательный ответ.

— Жаль, — ответил я.

— Прощай, Гриша, — сказал Эльми, — это будет не больно.

Активируя седьмой тюрвинг, я процитировал слова другой книги, которую читал в детстве. Она про то, что смысл может оказаться даже там, где его совсем не ожидаешь увидеть:

— Часово — жиркие товы, — сказал я, наблюдая, как взгляд Эльми становится растерянным, — и джикали и джакали в исходе. Все тенали бороговы. И гуко свитали…

— Не-е-е-ет!!! — Эльми закричал и кинулся ко мне с невероятной скоростью.

Но было уже поздно. Я собрал и уравновесил все тюрвинги.