Реквием по мечте - Владимир Корн Страница 41

Всем им точно было не до нас. Нет, любопытных взглядов мы все же удостоились, но не более того. Никаких тебе: «Кто вы? Откуда? Зачем пожаловали?» и так далее. Пришлось действовать самому.

— Дядя, — толкнул я плечом ближайшего мужика. Тоже с оружием, но настроенного определенно не воинственно. Судя по его облику, ему куда больше бы подошли коса, топор или лопата. — Доктор у вас тут есть?

— Доктор? — переспросил он, как будто не понял, о чем именно идет речь.

Затем его взгляд переместился на носилки, где на Гудрона было страшно смотреть. Настолько у него провалились глаза, губы покрылись коркой, а сам он в очередной раз потерял сознание.

— Доктор есть, — и указал рукой. — Вон он, в очечках.

Тот находился в стороне от всех, и у его ног лежали два тела. И мне одного взгляда хватило понять: «Ну, этим-то он уже точно помочь не сможет» Особенно тому, от чьей головы оставались одни лохмотья. Что было понятно даже через окровавленную тряпку, которая покрывала ее сверху. Второй выглядел ненамного лучше. С развороченным животом, судя по всему, от выстрела в упор картечью. Лицо у него оставалось нетронутым, и на нем застыла мучительная маска боли.

Сам доктор выглядел так, как выглядел бы Чехов, доживи он до преклонных лет. Похожие черты лица, бородка клинышком… разве что вместо пенсне у него были очки. С привязанной к дужкам яркой ленточкой, которая уходила на затылок. Ленточка походила на те, которые используют на спортивных медалях. В моей комнате на Земле, висит примерно такая же. За единственные выигранные соревнования по стендовой стрельбе.

— Доктор! — еще издалека начал я. — Осмотрите этого человека!

Мы осторожно поставили носилки у его ног, а сами недвусмысленно встали рядом: ты обязательно его осмотришь! Хотя вряд ли он заметил наших угрожающих поз, потому что сразу же склонился над Гудроном, а затем и вовсе с кряхтением опустился перед ними на колени. Резкими, но осторожными движениями освободив бок Гудрона от повязки, он некоторое время осматривал рану. И даже проведя указательным пальцем по гною, зачем-то потер его о подушечку большого.

— Шанс есть. Честно скажу — шанс мизегный, но есть, — буква «р» в слове «мизерный» у него отчаянно грассировала. Причем настолько, что я невольно подумал: его бы самого к логопеду отправить. Если еще не поздно: явно же он седьмой десяток разменял. — Вегнее был бы, если бы не…

— Что именно? — нетерпеливо перебил я. — Плата? Заверяю вас, вы получите ровно столько сколько запросите. Можете даже не стесняться. Что-то еще?

— Молодой человек!.. — укоризненно глядя поверх очков, покачал головой он. — Газве же дело в этом?!

— Тогда в чем именно?

— В том, — указал он рукой в толпу.

— Она будет против?

— Не думаю.

— Так что же тогда?

— Здесь я ничего не сделаю. А ко мне в дом невозможно добгаться.

— Почему?

— У Кости Киндера крыша съехала, — сообщил мне какой-то бородатый тип, который с интересом прислушивался к нашему разговору. — Заперся в доме, и шмаляет из окон во всех, кого только увидит. А у Пал Палыча, — указал он подбородком на доктора, причем его имя произнес с явным уважением, — дом по соседству.

— Все так и есть, — кивнул доктор. — Делигий у Николая. Вызванный чгезмегным употгеблением вяделя.

— Мне утверждали, что он — лекарство.

Новый кивок.

— Лекагство и есть. В чистом виде. Но есть один инггедиент, с которым смешивать его не стоит. Иначе… — в чем заключается «иначе», было понятно и без дальнейших объяснений, достаточно посмотреть на трупы. — Его, — указав на Гудрона, продолжил доктор, — вяделем лечить и буду. Если к себе в дом попаду. Вегнее, когда попаду. Боюсь только, что будет уже слишком поздно.

Теперь полностью стало понятно, что именно здесь происходит. И еще я подумал о том, что планета другая, а проблемы такие же. Но ведь и люди, попадая сюда, остаются прежними.

— Ну так приведите его в чувство! Таким же вот образом, — указав на трупы, сказал Трофим. — Средство универсальное, ко всем без разбора подходит.

Ответил не доктор. Еще один подключившийся к разговору мужик, который выглядел так, что его словам хотелось верить.

— Помимо Киндера в доме Люся еще. Да не одна: своих детишек трое, и чужие в гостях. Не будь их, давно бы уже привели.