День не задался - Комбат Найтов Страница 40
День не задался - Комбат Найтов читать онлайн бесплатно
На следующий день приехали «танкисты», которых я встретил с лежащими на столе гранатомётами и минами, разложенными фотографиями танков после детонации боеприпасов.
— Знаем, товарищ маршал, но решения пока нет. Пробуем различные приспособления, но результатов нет. В войсках применяют кроватные сетки.
— Кумулятивную струю можно разрушить взрывом, — и я набросал на броне Т-34-85 коробочки пассивной защиты. — Вовнутрь закладываем бризантное ВВ. При попадании пуль, осколков, бронебойных снарядов, детонации не происходит, а в случае взрыва кумулятивного снаряда происходит детонация и разрушение струи. Ходовую часть можно прикрыть всем, чем угодно, лишь бы граната до брони не достала. А против антенных мин поставить лёгкий трал впереди. Действуйте!
Звание «маршала авиации» избавила меня от объяснений: откуда я это знаю.
— Мы делали это. И испытывали, но начальник ГБТАУ, оглушённый взрывом накладки, он, как мы его не уговаривали, забрался в танк и приказал бить по нему, выскочил из танка и заорал, что ни один танкист в этот гроб не сядет. И закрыл всю тему. Мы понимаем, что он боевой генерал, и необыкновенной смелости человек, но он так и не понял, что он живым остался только благодаря этой «коробочки»!
Через неделю, буквально, я увидел идущий на фронт эшелон с танками, на броне которых были коробочки с пассивной защитой. В войсках их прозвали «черепашками». Были люди, которые ни за какие коврижки не соглашались в них садиться. Танковый десант тоже их не любил. Но, башня и борта фаустниками не пробивалась. Хотя случались и тяжёлые случаи. Ранняя серия, при близком взрыве 100 кг бомбы, могла сдетонировать. Хотя, взрыв бомбы на таком расстоянии выводил танк и экипаж, и без детонации. Избавились от этого много позже. Всё равно, количество безвозвратных потерь уменьшилось и значительно.
Авиаторы приехали все и сразу. Восемь человек, которых я приглашал и человек пятнадцать, которые прибыли вместе с ними. Я улыбнулся и пригласил всех пройти в аудиторию с кафедрой. Там и состоялось первое заседание будущего самолётостроительного комитета. Мне представляться надобности не было. Практически всех я знал лично, а остальные товарищи знали или, по меньшей мере, слышали обо мне. Смотрю я на них, а в ушах песенка от «трёх восьмёрок» звучит:
А здесь цена не взвод, а вся страна.
— Товарищи, ещё полгода назад, в Баку, после Тегеранской конференции, нам, лётчикам, товарищем Сталиным была поставлена задача: Не допустить, чтобы у нас украли победу. Мы, со своей стороны, сделали всё возможное, чтобы выполнить эту задачу. Поэтому сегодня у нас не совсем обычное совещание. Требуется быть на несколько шагов впереди всей авиации противника и вероятного противника. Поэтому, будем говорить о том, что мешает нам выполнить эту задачу.
Я показал захваченный «Мессершмитт-262», Ме-162, чертежи английского «Метеора». И сразу перечеркнул их.
— Они летают, товарищи, но это — тупиковая ветвь развития цивилизации. Многокамерные двигатели и центробежный компрессор слишком сложны в настройках и имеют кучу неприятных особенностей. Среди нас присутствует человек, который, ещё в 40-м году, создал будущую схему реактивной авиации: двухконтурный трд с осевым компрессором. К сожалению, война помешала реализации этих достижений. Слово предоставляется профессору Люлька. Пожалуйста, Архип Михайлович, — я сдернул схемы двигателей «Мессершмитта», и открыл схему ДТРД Люльки. Тот медленно подходил к кафедре, внимательно рассматривая схему.
— Что-то не так, Архип Михайлович?
— Да! Вот это нарисовано не мной. Я этот узел не знаю. Кольцевая камера сгорания с охлаждением топливом? Я правильно понял?
— Конечно. Именно она. Продолжайте. Основное находится в ваших рисунках 40-го года.
Справившись с первоначальным волнением, Люлька уверенно начал докладывать ТДХ двигателя. Через некоторое время он остановился и задал мне вопрос:
— Температура на внешней стенке камеры какая?
— 600–660 градусов.
— Ух! — и он продолжил.
Больше всех вопросов задавал Климов. Его этот вопрос очень заинтересовал. А Швецова больше интересовали сплавы, применяемые для высокотемпературных элементов. После доклада мы перешли в раздел аэродинамики околозвуковых скоростей. Я показал сверхзвуковую трубу Мессершмитта, сказал, что сама труба уже перевозится в Москву, в ЦАГИ из Мюнхена. Заострил внимание товарищей на разработки Лаврентьева по прицелам и вычислителям. На работу ушёл весь день, без остатка. Лишь поздно вечером удалось поговорить с Люлькой, и предоставить ему КБ на 36-м заводе.
— Товарищ маршал, я что-то не понимаю: это было самое узкое место в проекте. Я бился об него лбом три года, если не больше. Кто это сделал?
— Вы.
— Но…
— Вы, Архип Михайлович. И меньше задавайте глупых вопросов, пожалуйста.
Это и вправду сделал он, только у него на это ушло 11 лет, из них пять лет войны. Пусть считает, что это данные разведки. Пока таких двигателей ни у кого нет. Сделает их он. И уже в этом году! Мессершмитта мы почистили в Баварии очень основательно! У нас уже есть металл для кольцевых камер и газовой турбины, вакуумные печи и от союзников, и из Германии. Вся немецкая документация по жаропрочным сталям у нас. Мы, наконец, выровнялись с ними по высотности, скорости пикирования, подтянули навесное оборудование и, вообще, принципиально отличаемся от Советской Авиации образца 44 года. Во многом, благодаря усилиям Новикова, который, наконец, получил инструмент воздействия на промышленников: военную приёмку. Военпредами, обычно, становились бывшие лётчики, после окончания курсов военной приёмки. Они, как никто, были требовательны и безжалостны. Никакие ссылки на смежников, гонящих брак, в расчёт не принимались. Они точно знали, что за их подписью стоит жизнь их товарища по оружию: свежая могилка и нестройный залп из пистолетов. Авиация ошибок не прощает.
Люлька сказал, что на переделку его ТР-1 требуется 2–4 месяца. Климов запросил полгода. Швецов сказал, что очень сильно загружен поршневыми машинами, но создаст отдел по разработке одноконтурного ТРД, который выигрывает по диаметру у двухконтурного. Но сроков реализации не указал. Хитрит. И это хорошо! На самом деле, у него самый мощный завод, и очень неплохие конструкторы. Просто решил поставить на копирование ЮМО. Его я нагрузил М-82в с принудительным охлаждением. Сухой занялся продувками стреловидных крыльев в ЦАГИ, Ивченко в Уфе взял на себя свободные и связанные редукторы. В общем, идея создать общий мозговой центр оказалась востребованной. Каждый из них понимал, и я, тоже, стремился донести до них то, что всё, что они делали до сих пор уже история, мы на пороге новой революции в авиации.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии