Рип Винклер. Рождение бога - Руслан Шабельник Страница 40

Голос многое может сказать о своем обладателе. Это был голос человека, привыкшего отдавать команды, привыкшего повелевать и привыкшего, чтобы их тут же исполняли. Этот голос никогда не повторял дважды.

Окружающие его расступились, и над Эйсаем склонилась массивная фигура в темных одеждах.

Со своего места нихонец мог рассмотреть только длинные темные волосы и то, что вошедший был очень высок. На голову выше присутствующих людей. Снизу он казался просто огромным.

Нихонец открыл было рот, дабы произнести заготовленную речь, в которой говорилось, что он не в претензии к допущенной ошибке, что если они не против, то у него на Угрюмой еще дела и...

– Ты!!! - сотряс стены неимоверно гневный глас предводителя. Слова застряли в горле. Эйсай беспомощно огляделся, недоумевая, к кому относилась последняя реплика гиганта. От него не ускользнуло, что присутствующие начали опасливо пятиться.

– Тебя я ожидал здесь встретить меньше всего.

Неожиданно лицо предводителя придвинулось вплотную. Настолько близко, что Эйсай не смог разглядеть деталей. Лишь шрам. Совсем свежий длинный шрам с запекшейся коркой крови. Шрам проходил через все лицо. Гигант протянул руку и потрогал рану.

– Помнишь меня?

– Нет, - честно и поспешно признался Эйсай. Да и как он мог помнить, когда находился на двадцать три года в прошлом от своего времени. Грабители его с кем-то спутали. Самое противное, что этот кто-то, видимо, был очень похож на Эйсая.

Последовал громоподобный хохот.

– А ты все такой же, не теряешь присутствия духа. - Глаза говорившего неожиданно сделались холодными. - Это долго не продлится. - Он опять потрогал шрам. - У нас ведь масса общих воспоминаний. Не так ли?

Эйсай мало что не понимал. Он честно ответил:

– Я вас не знаю.

– Не знаешь! - Глаза гиганта сузились. - Мы освежим твою память. Ты даже представить себе не можешь, какие в этом деле у меня специалисты. - Он повернулся к подчиненным. - Где второй?

Вперед выступил один из людей.

– Это все, хозяин.

– Как все!!! - Реву позавидовал бы иной медведь. - Я приказал привести пассажира корабля! Даже дал описание! Или вы хотите сказать, что не справились? - В голосе появились вкрадчивые нотки.

Подчиненный задрожал, но тем не менее покорно ответил:

– Это он и есть, хозяин. На корабле больше никого не было.

– Идиоты! Ничего доверить нельзя! Там должен быть еще один человек.

За напарника заступился богомолоподобный гликанин.

– Я присутствовал там, господин. Действительно, никого больше не было. Это единственный пассажир.

Гнев гиганта, так же неожиданно как начался, прошел. Он снова повернулся к Эйсаю.

– Вот как... Хотя... может быть, вы и правы. Ладно, этого в камеру и прямиком на базу. - Гигант развернулся и покинул помещение.

Несколько сильных рук подхватило Эйсая и понесло к выходу.

Замелькали потолки коридоров, лестницы, переходы. Эйсай, к своему удивлению, понял, что находится на корабле.

Наконец процессия замедлила движение, послышалось шуршание отъезжающей двери, и юношу опустили на мягкий пол каюты.

Те же руки ловко распустили веревки, и нихонец оказался свободен. Похитители вышли, с легким шуршанием дверь снова стала на место.

Эйсай огляделся. Лежал он в небольшом помещении, имеющем форму куба. Пол, стены и потолок камеры были обиты мягким пружинистым материалом.

Юноша надавил на подстилку. Под ней прощупывались твердые круглые пруты в палец толщиной. Он прошелся по периметру. Пруты опутывали всю комнату. Во всяком случае, стены и пол точно.

Ничего не оставалось, Эйсай сел и принялся ждать.

Сквозь мягкую обивку почувствовалась легкая вибрация, затем невидимая волна тяжести накатила на тело Эйсая. Корабль покидал планету.

15

После узкого коридора шли ступеньки, затем коридор расширился. Впереди маячила затянутая в пиджак спина хозяина дома.

– Его отец, кто он? - задал шепотом вопрос император.

– Олонэ. Как мне рассказывали - легендарная личность. Перед тем как осесть на Абебе и заняться продажей информации, он облетел чуть ли не всю галактику.

– Будем надеяться, отец нам поможет.

Наконец они пришли. Небольшая, как и первая, невзрачная дверь. Счастливчик осторожно постучал.

– Входите, входите, - раздался с той стороны знакомый голос.

За дверью расположилась средней величины комната. Ковры на стенах и полу, дорогая деревянная мебель, большие, в человеческий рост, окна и под стать им огромная кровать.

У кровати подмигивали индикаторами медико-диагностический комплекс, аппарат искусственного дыхания, механическая почка, прибор стимуляции сердечной деятельности и еще многое-многое другое.

В окружении этих достижений медицинской техники, весь обвитый трубками, по которым подавались или выводились жидкости, опутанный множеством проводов и датчиков, лежал старик. Это был уже почти не человек. Живая мумия с пергаментной кожей, обтягивающей кости и череп с редкими пучками волос. Руки, напоминающие две палки, безжизненно вытянулись вдоль туловища. Одного глаза не было, пустая глазница обвинительно смотрела на вошедших, но зато второй... Некогда голубой, а теперь с выцветшей радужкой, второй все еще сиял на этой маске задорным блеском. Он казался единственным живым существом в этой комнате.

– Это и есть твои посетители, Ден? - произнесла мумия, и было странно услышать, что она может еще и разговаривать.

– Да, папа, - покорно ответил Счастливчик.

– Представь нас.

– Это мой отец, капитан Олонэ, а это, - он показал на Рипа с Таманэмоном, - император Нихонии Таманэмон Дэнтедайси и его спутник Рип Винклер.

– Вот как, император. - Старик закашлял, и розовая жидкость по одной из трубок тут же устремилась к немощному телу. - Помню, я знал когда-то одного императора.

– Вы можете помочь нам? - спросил Таманэмон.

– Покажите-ка еще раз, что там у вас нарисовано. Император подошел и развернул перед лицом старика изображение глаза.

Некоторое время тот, не мигая, смотрел на него.

– Да, это он, - наконец выдавил Олонэ, - я узнаю его. Давненько это было, и с той поры я ничего подобного не видел, пока вы... - Он махнул сыну. - Оставь нас.

– Хорошо, папа. - Счастливчик поклонился и покинул комнату.

– Ну как вам мой малыш? - хвастливо пролепетал больной. - Красив, умен, образован, вылитый я в молодости.

– Так как там с глазом? - напомнил император.