Владелец кинотеатра - Андрей Быстров Страница 40
Владелец кинотеатра - Андрей Быстров читать онлайн бесплатно
У Кордина отлегло от сердца. Какая удача, что он успел забрать книгу! Эта записка и книга, вместе они могли бы составить для Ланге сокрушительную улику против него. Но книги у них нет, а без нее записка — просто бессмыслица.
— О какой книге идет речь? — спросил он почти небрежно.
— Неизвестно, — сказал Ланге. — Поблизости там не было никакой книги. Но он привез с собой много книг. Я успел с ними только бегло ознакомиться раньше, нужно будет потом внимательно просмотреть их все…
— Поверить невозможно, — проговорил Горский, — что из-за какой бы там ни было книги… Самоубийство священника — вообще вещь немыслимая, а уж такое самоубийство… Прости, Александр, но мне тут видится некий вызов силам небесным, оскорбление даже… Владимир, вы помните тот нож, на полу в сарае? Он вскрыл себе вены этим ножом, прежде чем броситься на крест, на острия гвоздей. Вы можете себе это представить? Священник вскрывает вены ножом, пишет кровью на стекле вот такое — «Бог есть ложь» — и распинает себя лицом вниз, как анти-Христос…
— Аркадий, — предупреждающе произнес Ланге, — стоит ли говорить такие вещи в присутствии Елены Андреевны…
— Бог есть ложь, — вдруг громко сказала Елена, будто отливая эти слова из металла. — Бог есть ложь!
Оттолкнув Кордина, она выбралась из экипажа и шагнула к воротам каретного сарая.
— Нет! — крикнул он, устремляясь за ней. — Не входи туда!
Но она уже стояла внутри, совсем близко от распятого.
— Это и есть твоя вера, святой отец? Вот куда ты меня звал? — она пронзительно, звонко расхохоталась. — Что же ты не отвечаешь, учитель? Ты обманул меня! И будь ты проклят вместе со своим фальшивым богом!
Она резко повернулась, прошла мимо ошеломленных Ланге и Горского и села в экипаж.
— Мы уезжаем отсюда, Владимир, — эта ее фраза прозвучала, как приказ.
Вот и решение, подумал Кордин. Ночная гостья выполнила свое обещание.
Елена пила в своей спальне коньяк, приводя себя в состояние полной невменяемости, а Кордин сидел за столом в кабинете. Перед ним лежала книга, замки переплета были застегнуты. Он курил уже не первую сигару, смотрел на книгу и размышлял.
Итак, данное ему обещание исполнено. Но каким страшным образом!.. А ночная гостья? Знала ли она, что все обернется именно так? И что за сила заключена в этой книге? Неужели книга убивает каждого, кто прочтет ее? Но ведь незнакомка обещала Кордину не смерть отца Павла, а лишь перемену намерений сестры! И если она знала, что отец Павел умрет, могла ли она знать, как он умрет? К тому же она сказала, что Кордину вовсе не возбраняется прочесть книгу, и что делать этого не следует только из-за того, что нужно торопиться… Из-за того ли?
Кто же эта женщина — тайный друг или тайный враг? И в том и в другом случае — каков ее дальний умысел?
На эти вопросы у него не было ответа.
Вернется ли она за книгой?
Снова ответа нет.
Как поступить с книгой сейчас?
А вот на это он отвечал. Книгу необходимо надежно спрятать до того времени, когда развитие событий само укажет ему путь. Ибо в том, что события на этом не заканчиваются, а только начинаются, он нимало не сомневался… Хотела того незнакомка или нет, но эта книга убила человека. Можно ли овладеть силой книги, обратить ее к своей пользе?
Кордин надеялся, что ему удастся выяснить это — а пока книга должна быть спрятана.
Полицейское дознание длилось недолго. Было констатировано очевидное самоубийство в состоянии внезапного обострения постепенно развивавшейся душевной болезни. Это подтверждалось обстоятельствами трагедии, странной запиской, а также показаниями свидетелей о поведении отца Павла в последние дни. Смысл записки так и остался непроясненным — она не могла иметь отношения ни к одной из книг, находившихся в комнате священника. Записка стала лишь дополнительным свидетельством помрачения рассудка, приведшего к трагическому исходу.
Вскоре после того Аркадий Горский уехал заканчивать свой роман и вести переговоры с издателями. Он вернулся в имение Ланге в начале октября, а еще через день Ланге получил письмо.
Тем утром унылые осенние дожди уступили место теплой и солнечной погоде, прощальному привету лета. Граф Ланге пил чай на открытой веранде. Горский еще не встал, обычно он просыпался поздно.
Около одиннадцати часов появился камердинер с конвертом в руках.
— Ваше сиятельство, я нашел это письмо…
— Что значит «нашел»?
— Оно лежало на верхней ступеньке парадного крыльца. Придавленное камнем, чтобы ветер не снес. Адресовано вам.
— Дай сюда.
Вручив графу письмо, камердинер с поклоном удалился.
Конверт был запечатан сургучом. Наискосок тянулась размашистая надпись: «Его Сиятельству графу Александру Ланге». Почерк не принадлежал ни одному из постоянных корреспондентов графа, да никто из них и не стал бы прибегать к подобному способу доставки почты.
Ланге вскрыл конверт. Письмо было написано тем же почерком.
«Ваше Сиятельство!
Примите нижайшее почтение от Вашего незнакомого друга. Вам, я полагаю, нужно знать, что Ваш брат не покончил с собой. Он был убит. Имя убийцы — Владимир Андреевич Кордин».
Не веря глазам, Ланге вновь перечитал начало письма. Владимир Андреевич Кордин… Что за нелепость?! Что там дальше…
«Преступление было совершено так. Отец Павел получил от Кордина книгу, было это за три дня до его гибели. Она называлась „Зерцало магистериума“. Это нечестивая, отравляющая книга. Это книга смерти. Она помутила разум отца Павла и заставила его сделать то, что он сделал. Кордин виновен в смерти отца Павла точно так же, как если бы убил его своими руками.
Ваш друг».
Опустив письмо на колени, Ланге долго сидел в отрешенной задумчивости. Его вернул к действительности веселый голос Аркадия Горского.
— А, вот ты где! Авэ, Цезарь! Чай? Отлично! И я угощусь… Александр! Что это с тобой?
Ланге молча протянул Горскому письмо. Тот взял его, быстро прочел и удивленно посмотрел на друга.
— Откуда это?
— Матвей нашел на крыльце.
— Когда?
— Сейчас.
— Сейчас… Значит отправитель еще недалеко отсюда… Вернее, курьер, потому что вряд ли наш аноним принес письмо сам.
— Хочешь организовать погоню? — откликнулся Ланге без воодушевления. — И как ты себе это представляешь? Задерживать и допрашивать всех на дорогах?
— М-да, — смутился Горский. — Ну, хорошо… Почерк ты, конечно, не узнаешь?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии