Алмазная пыль - Эльхан Аскеров Страница 40

С того момента, как он ощутил в руке ребристую рукоять «беретты», в его голове что-то словно переключилось. Он не думал о том, что делает. Он просто делал то, что должен был делать, отключившись от всего окружающего мира и не обращая внимания на то, что происходит рядом.

Серия из пяти выстрелов прозвучала как автоматная очередь. Поставив пистолет на предохранитель, Пашка уверенно нажал кнопку, подгоняя бегунок с мишенью к огневому рубежу. Из пятидесяти возможных он выбил сорок три. Не самый плохой результат после долгого перерыва. Но Пашка был недоволен. Быстро сменив мишень, он вернул бегунок на место и, вскинув оружие, провёл ещё одну серию.

На этот раз сорок пять из пятидесяти. Внимательно следивший за ним Агафоныч одобрительно кивнул и, дождавшись, когда Пашка заменит мишень, положил ему руку на плечо. Удивлённо оглянувшись, Пашка сдёрнул с головы беруши.

– Ну, что скажешь, дружище? – с интересом спросил старик.

– Учили его. И хорошо учили. Но самое интересное, что учился он по системе испанского спецназа. Недельные курсы для дилетантов. Но у него школа более основательная. Насколько я могу судить, ему приходилось в поле работать.

– Во как! – усмехнулся старик. – Лихо. Ну а ты что скажешь, тёзка? Мелькнуло что-то или всё впустую?

– Что-то мелькнуло, но вот что… – вздохнул в ответ Пашка.

– А ты не спеши. Веселись. Надо будет, Агафоныч нам ещё патронов принесёт. Давай, тёзка, развлекайся.

– А вы? – с интересом спросил Пашка у старика.

– А мы постоим в сторонке, поболтаем по-стариковски, – усмехнулся он, подмигивая Агафонычу.

– Ну, это ты, может, и постоишь. А я не прочь и кости размять, – усмехнулся тот и, нырнув в арсенал, вынес в тир старинный маузер в деревянной кобуре.

– Мама дорогая! – растерянно ахнул Пашка. – Где вы этот раритет достали? Он же старше нас, вместе взятых.

– Ничего. Старый, да пристрелянный, – усмехнулся в ответ Агафоныч, хитро подмигнув приятелю. – Ну что? Давай по пять выстрелов на щелбаны, – предложил он, ловко заряжая оружие.

– Вот пристреляюсь, и сыграем, – решительно кивнул Пашка.

– Агафоныч, ты только не особо лютуй. Он и так ни хрена не помнит, – встревоженно проговорил старик, укоризненно качая головой.

– Не бойся. Я аккуратно, – прогудел в ответ Агафоныч, надевая беруши.

Сделав ещё два захода по пять выстрелов, Пашка окончательно почувствовал пистолет и, перезарядив обойму, вопросительно посмотрел на Агафоныча. Тот тоже времени даром не терял. Из двух серий по пять выстрелов он успел выбить сто из ста.

Понимая, что старик серьёзный противник, Пашка сменил мишень и, поднимая пистолет, просто слился с оружием, представляя его продолжением собственных рук. В тот момент, как затворная планка пистолета легла на один уровень с центром мишени, для него перестало существовать всё.

Окружающее резко отдалилось. Остались только мишень и он сам, Пашка. Он даже не отделял себя от оружия. Он был с ним одним целым. И словно зная, что не промахнётся, Пашка сделал глубокий вдох и плавно нажал на спуск.

Отлично отлаженный механизм «беретты» сработал словно автомат. Прицел не сдвинулся даже на волос, и Пашке не пришлось даже делать паузу, чтобы выровнять пистолет. Серия в пять выстрелов прозвучала, словно автоматная очередь. Стоявший у Пашки за плечом старик нехотя поморщился.

Такая скорость стрельбы не могла не повлиять на её качество. Но Пашка, опустив пистолет, чему-то мечтательно улыбнулся и решительно нажал на кнопку приближения мишени. Сдёрнув её с держателя, он удовлетворённо кивнул и, развернувшись, протянул мишень старикам.

– Пять из пяти, – весело блеснув глазами, громко произнёс Агафоныч.

– Ваша очередь, – усмехнулся Пашка.

– Ну, смотри, как это делается, – рассмеялся тот, вскидывая маузер.

Серия, выпущенная стариком, была не длиннее той, что выпустил Пашка. Подогнав бегунок к рубежу, Агафоныч удовлетворённо кивнул головой и, покосившись на Пашку, констатировал:

– Один-один. Готов продолжать?

Вместо ответа, Пашка быстро сменил мишень и встал на рубеж. Всё повторилось. Удивлённый уверенностью и скоростью, с которой стрелял его протеже, Художник внимательно следил за его действиями, пытаясь понять, о чём он думает, что вспоминает.

Но Пашке было не до него. В этот момент он был почти счастлив. В тот момент, когда он поднимал пистолет и сливался с ним в одно целое, ему казалось, что он находится не в тире, а где-то в лесу. Там, где он когда-то был свободен и мог делать то, что считал нужным, и то, что приносило настоящую пользу.

На четвёртой серии рука старика дрогнула. Из пятидесяти возможных он выбил сорок семь. Огорчённо крякнув, Агафоныч отложил маузер в сторону и, разведя руками, решительно подставил Пашке лоб.

– Давай, парень. Три щелчка твои.

Растерянно посмотрев на Художника, Пашка пытался понять, что здесь в шутку, а что всерьёз. Но физиономии обоих стариков были совершенно серьёзны. Понимая, что уговор есть уговор, Пашка поднял руку и отвесил Агафонычу три лёгких щелчка.

– Ты чего это халтуришь? – возмутился Агафоныч. – Я тебе не шутку предлагал, а серьёзный спор.

– Простите, Григорий Агафонович, но не привык я на старших руку поднимать, – вздохнул Пашка, не зная, как выйти из создавшегося положения.

– Это, конечно, хорошо, но мы не в уличной драке, а в серьёзном споре участвуем. Так что, в следующий раз не вздумай халтурить, – решительно ответил ему Агафоныч. – А вообще, ты молодец. Давно я такой классной стрельбы не видел.

– Я уж не говорю про то, чтобы увидеть, как Агафоныч лоб подставляет, – с усмешкой добавил Художник.

– Это точно. Давно я уже никому из твоих щенков не проигрывал, – усмехнулся в ответ старый стрелок. – А ты молодец. Действительно молодец, парень. Хотел бы я познакомиться с тем, кто тебя научил.

– Не помню я, Григорий Агафонович, – растерянно ответил Пашка. – Помню, что у кого-то учился. Помню, что потом в лесу в каких-то развалинах стрелял. Даже в людей. А вот кто, где, зачем… Ничего не помню, – произнёс Пашка, чувствуя, как в горле встаёт комок, а на глаза наворачиваются слёзы.

– Не расстраивайся так, сынок. Вспомнишь, – тихо ответил Художник, быстро беря его за локоть.

– Вспомнишь, – подтвердил старый стрелок и, протянув Пашке руку, добавил: – Можешь называть меня просто Агафоныч. И запомни, если вздумаешь искать работу, приходи сначала сюда. Мне давно уже помощник нужен, – пояснил он, повернувшись к главе Конторы.

– Подумаем, – ответил старик, ничего не обещая. – Ну, пойдём, тёзка. Пора и честь знать, – улыбнулся он, беря Пашку под руку.

– Ладно, – нехотя вздохнул Агафоныч. – Только ты приводи его почаще. Я хоть душу отведу, – вздохнул он с грустной улыбкой.