Путь Хранителя. Том 1 - Роман Саваровский Страница 40

— Это что? — спросил я.

— Общежитие первокурсников, — уточнил Арсений, — его благородие Олег Станиславович, будучи членом студенческого совета, взял на себя смелость поинтересоваться у первого проректора Жеребцова об условиях вашего проживания. И узнал, что по досадной ошибке вам не была выделена комната.

— По ошибке, да, — улыбнулся я, — то есть теперь комната есть?

— Парень, я тебе не нянька. Дальше сам разбирайся.

— Ладно, ладно, — примирительно поднял я руки и выбрался из машины, — не быкуй, Арс.

— Арс? — не расслышал водитель.

— Сокращение от Арсений, — Арс, — медленно, будто маленькому мальчику начал пояснять я.

— Да я не об этом, — скривился слуга Голицыных.

— Полагаю мы еще не раз встретимся, — пожал я плечами и ткнул на остатки кровной печати, которую Арсений наложил вчера ночью, — а Арс мне нравится больше. Какая-то проблема?

— Да называй как хочешь, парень, — обреченно вздохнул слуга Голицыных и уехал прочь.

Я остался один, в пропитанной лесной грязью, песком и кровью, студенческой форме. Сейчас бы в ванную, полежать, отмокнуть, а потом рухнуть в мягкую кровать. Я потер переносицу соображая, где я смогу взять ключ от так любезно предоставленной мне комнаты… и как вообще узнать какую из сотен комнат мне предоставили?

Ответ был один и он мне не очень нравился. Но, выбирать не приходится. Я глянул на часы и убедился, что моя прогулка до главного корпуса Академии еще не нарушает комендантский час и не сделает меня злостным рецидивистом. Полчаса еще есть. Хорошо.

С этой мыслью я направился в одно из немногих знакомых мест в Академии. В кабинет к Брониславу Жеребцову.

* * *

К моему облегчению Бронислав Иванович Жеребцов оказался трудоголиком и поздним вечером все еще находился в своем излюбленном кабинете. Елизавета Алексеевна выглядела весьма неважно и без родового взора было понятно, что последствия того блица не прошли полностью.

Возможно, из-за этого такая строгая и властная помощница Жеребцова меня сейчас объективно побаивалась. Хотя, может и потому что я убил пару студентов. Но если копнуть глубже тут ведь учится полно убийц, и она с ними работает нормально. Тяжело учить кого-то, если ты его боишься.

— Входите, Марк Игоревич, — пролепетала Елизавета и открыла дверь в кабинет.

Я смело шагнул внутрь знакомого кабинета. В последний раз, когда я видел Бронислава Жеребцова в вип-ложе арены, он выглядел лучше. Сейчас боярин сидел, осунувшись и устало опирался локтями на стол. Морщины и мешки под глазами отчетливо просматривались даже в тусклом освещении.

— Сам Марк Игоревич озарил нас своим присутствием, — с тяжелым вздохом проговорил Жеребцов, вцепившись в меня взглядом.

— Ваше сиятельство, Бронислав Иванович, — изобразил я полупоклон и не дожидаясь разрешения плюхнулся на кресло напротив.

Бронислав Жеребцов едва заметно скривился, заметив ошметки грязи, которые я, не стесняясь, оставил на его мебели. Ну а что. Сам виноват.

Я зашел и вежливо попросил ключ от своего номера у Елизаветы Алексеевны, намерения лезть в это вулканическое пекло после столь длинного дня у меня не было. Но Бронислав Жеребцов настоял, что хочет принять меня лично и прямо сейчас.

— И где ты был, позволь спросить?

— Бегал, — быстро ответил я и стряхнул смачный комок бурой грязи прямо на симпатичный светлый ковер под ногами, — на природе, — тут же уточнил я, объясняя свой внешний вид.

— Отстраненным от занятий ученикам запрещено покидать Академию, — осуждающе процедил Жеребцов тщетно пытаясь полностью успокоить бушующие в ярости потоки энергий.

— Так меня забрали на тренировку, — пожал я плечами, — его благородие Олег Станиславович Голицын. Разве я мог отказать? — на ходу придумывал я, и еще больше веселился, глядя как округляются глаза Жеребцова.

— И, стало быть, Олег Станиславович это сможет подтвердить? — поднял бровь боярин.

— Я думал он вам уже сказал об этом сегодня, — театрально сокрушался я, — когда уточнял про мою комнату. К слову, по этому поводу я и пришел, — с этими словами я показательно постучал пальцем по часам, — и прошу заметить, ваше сиятельство, грядущее нарушение комендантского часа будет не по моей вине.

Жеребцов едва заметно побагровел, и я был уверен, что еще немного и у него пар из ушей повалит. Но Бронислав взял десятисекундную паузу в разговоре и успокоил потоки. Даже расслабился. Ну в том смысле что стол не загорелся и уже хорошо.

— Комнату подготовили, ключ возьмешь у Елизаветы Алексеевны, — ровно проговорил Жеребцов, — что касаемого твоего отстранения. Разбирательства завершены. За неоднократное нарушение комендантского часа ты получаешь официальное замечание, с занесением в личное дело. За проникновение на территорию женского общежития и неподобающее обращение к педагогическому составу, а также неоправданное насилие в отношении членов дисциплинарного комитета, ты получаешь выговор с занесением в личное дело.

Жеребцов зачитывал явно мягкое, по его мнению, наказание, но против устава Академии идти не мог. Забавно, что меня сейчас отчитывают за ночные прогулки в неположенных местах и нежелание называть учителей со всеми почестями, а не за два убийства.

Вот что значит играть по правилам.

Так… и что там тяжелее выговора может быть? Надо будет устав хоть прочитать. Отчисление? Не хотелось бы пока до этого доводить. Вон вроде только комнату дали. Да и друзей я еще не завел. И это не говоря о том, что бояр много живых тут еще ходит…

— Завтра можешь возвращаться на занятия, — наконец завершил свою речь Жеребцов.

— Понял, — равнодушно кивнул я и поднялся с кресла.

— Я разве сказал, что мы закончили? — с нескрываемой сталью в голосе проговорил Жеребцов и по кабинету прошла мощная волна магматической энергии, — есть еще один вопрос, который я хочу обсудить… Марк.

Я послушно сел, расплывшись в довольной улыбке. Наконец то маски сброшены и запахло чем-то действительно интересным.

— Ну давай обсудим, боярин.