Опустошение Баала - Гай Хейли Страница 40

Трое Сангвинарных жрецов и одетых в белое рабов стояли у опущенного переднего трапа «Громового ястреба», а за ними виднелось полуотделение боевых братьев. С ними и говорил командор Данте, но Сет не мог разобрать слов.

Строй сервиторов на гусеничном ходу упорядоченно, как муравьи, тянулся к подножию заднего трапа. Они опускали на землю серые палеты, разворачивались на сто восемьдесят градусов и уходили прочь. Рабы крови в герметичных костюмах извлекали контейнеры, покрытые металоновым инеем. Затем на небольших гравиносилках они поднимали груз в трюм «Громового ястреба». Люди заходили внутрь и выходили наружу, сервиторы прибывали и оставляли грузы — две петли движения встречались, но не пересекались Сету подумалось вдруг, что эти процессии отражали отношения между его орденом и Кровавыми Ангелами. Существа разных миров, но все же происходящие от единого корня, с общей целью бесконечных трудов.

Он хрипло рассмеялся собственным мыслям. Похоже, Данте начинал на него влиять.

Технодесантник обошел грузчиков и поднялся в катер. Вскоре двигатели «Громового ястреба» раскрылись и начали предполетное тестирование, с пронзительным воем заводясь и сбавляя обороты. Воздух вокруг них дрожал от жара.

Сервиторы вынесли последние контейнеры. Они уехали в ангар и уже не возвращались. Разгрузили последнюю палету. Большинство рабов тоже закончили работу и ушли внутрь.

Данте поднял руку и положил ладонь на наплечник старшего жреца. Скорее всего, это и был Альбин.

Сет не видел, что именно сказал Данте, но Сангвинарный жрец упал на колени, стиснул золотую руку командора и прижал ее к губам, склонив голову. Его подчиненные отсалютовали и поднялись на борт. Альбин встал на ноги, обнял магистра, взял поднесенный рабом шлем и последовал за своими воинами в трюм «Громового ястреба».

Прозвучал громкий гудок, заглушая доносящийся из пустыни далекий шум готовящегося к битве воинства. Под посадочной площадкой ожили гигантские моторы. Наземная команда отсоединила топливные шланги и поспешила в ангар. Данте остался один. Он взглянул вверх и кивнул Сету.

Точно начал подниматься огромный поршень. Гудок продолжал ритмично реветь. Когда площадка достигла уровня Дороги Костей, Данте шагнул с нее и подошел к магистру Расчленителей. Платформа не остановила движения, поднимаясь над ними, пока не достигла той же высоты, на какую раньше уходила вниз.

Сет нарушил общее молчание:

— Ты отсылаешь прочь свое геносемя.

— Да, — сказал Данте.

— Ты не думаешь, что сможешь победить, — прямо заявил Сет.

Данте смотрел на него. Или, точнее, смотрел Сангвиний — золотое лицо, навечно застывшее в крике ярости.

— Я видел, как опускается Левиафан, — сказал Сет. — Это была не победа. Ты сам говорил так. Мы едва не погибли на Криптусе. Здесь мы потеряем все.

Данте отвернулся, глядя на посадочную платформу.

— Надежда есть. Сам Сангвинор сказал это мне. Я был таким же, как ты, Сет. Погрузился в отчаяние.

— За пределами гнева остается лишь отчаяние, — сказал Сет. — Я предпочитаю гнев.

— Я выбираю надежду. Сангвинор никогда не говорил. Ни разу за десять тысяч лет. На Криптусе он отверз уста.

— Отослать геносемя — не похоже на поступок полного надежды человека.

— Я рассуждаю прагматично, Габриэль. Альбин — верный воин. Он сохранит наше будущее, даже если мы потеряем дом.

— Скаутам недавно имплантировали черный панцирь.

— Они возвышены досрочно, по необходимости. Им все еще предстоит доказать доблесть, но, когда настанет время, они будут готовы для брони, — сказал Данте.

— Ради чего? Мы не можем победить, — возразил Сет, — а десять скаутов не возродят Кровавых Ангелов.

— Возможно, нет, — согласился Данте. — Но этот орден не единожды сокращался до горстки воинов. Если мы потерпим поражение здесь, Кровавые Ангелы восстанут вновь на каком-нибудь другом мире.

Двигатели «Громового ястреба» разогнались до яростного рева. Вспышки белого пламени мелькнули за краем поднятой платформы.

— И в чем смысл? — спросил Сет, вдруг разозлившись. Он с силой стиснул челюсти, выплевывая слова сквозь зубы. — Я добровольно проливаю кровь за тебя, Данте, по одной-единственной причине. Из всех несчастных страдальцев, по их уверениям происходящих от Великого Ангела, ты единственный достойный человек. Ты понимаешь, каково чувствовать притяжение Черной Ярости. Все прочие лишь притворяются. Никто, кроме Расчленителей, не знает всех ее глубин. Мы есть гнев, это — все, что мы есть. Ты прожил достаточно долго и успел столкнуться с ним. Итак. — Он пожал плечами. Кулаки его сжались помимо воли. — Если ты решил отослать геносемя, это не мое дело.

— Ты не поступил бы так же?

— Я никогда не вызывался спасать свой орден. Он угасает на глазах, нас осталось всего несколько сотен. Все, о чем я мечтаю, — славный конец в честь Императора и в память о Сангвинии. Если наше проклятье неминуемо, мы падем на службе Империуму, во имя крови и ярости, — пусть будет так. Лучше завершить это здесь, если уж конец неизбежен.

— Ты не позволишь обрушить свое наследие на эту галактику без твоего руководства? Предпочтешь дать своему ордену умереть?

— Если ты думаешь именно так, Данте, можешь верить в это. Что ты хочешь, командор? — прорычал Сет. — В последний раз, когда я был на Баале, меня привели в качестве пленника на твой Форум Правосудия. Помнится, ты тогда не видел нужды спрашивать моего разрешения. Однако ты ищешь одобрения этих слабаков твоего права командовать ими, и меня это оскорбляет.

— Сет, ты стремишься к конфликту во имя конфликта, — сказал Данте. Он держался не так надменно, и в голосе его звучала усталость. — На сей раз все иначе. Ты уже тысячу раз доказал верность Империуму. И понимаешь, что я сделал необходимое.

Сет безрадостно хмыкнул:

— Расскажи это невинным, павшим перед нашим гневом. Или моим воинам, которые осмелились противостоять мне.

— Твоя необузданная ярость это и сила, и проклятие.

— Необузданная? Вот, я стою перед тобой и повинуюсь.

— Если это раздражает тебя, то почему? — спросил Данте.

Сет поднял взгляд к темнеющему небу и движущимся созвездиям корабельных огней.

— Потому что я обязан тебе долгом чести, который невозможно отплатить. Я много раз отдавал людей под твое командование. Наблюдал, как они умирают ради твоих целей. Помни, командор Данте, — сказал Сет, и яростная гримаса на его лице проступила яснее, — я — не твой раб. Не принимай мое послушание как должное. Ты отправил меня на луну Баал-Прим, и ты вызвал меня обратно. Я здесь. Чего еще ты хочешь?

Данте разочарованно вздохнул.

— Сет, Сет, Сет, — покачал он головой. — Габриэль, я никоим образом не желаю оскорбить твою честь. По правде говоря, совсем наоборот. Я позвал тебя не наблюдать за отправкой нашего геносемени. Ты думаешь, я хочу что-то доказать тебе?