Время перемен - Константин Ежов Страница 4

Может, ничем это бы не закончилось, и так бы остался в положении загнанного волка, но бог милостив. Как-то всё это дошло до матери. Эффект оказался, как от бензина подлитого в костёр.

Боярин Хохолков-Ростовский попал в опалу. За что, я, даже повзрослев, так и не понял. Пожил он ещё не долго, и умер в середине октября. Вроде бы своей смертью, во всяком случае, даже слухов об его убийстве не было. Обоих нянек, вызвавших великокняжеский гнев, посадили на кол. Обвинили их в покушении на Великого Князя Московского. Это сейчас не понять, но тогда это было почище святотатства.

Окружение вмиг изменилось. Моя жизнь стала хоть отчасти похожа на нормальное детство. Наконец-то вокруг меня оказались осиротевшие отроки из дворянских родов, по-тутошнему, княжат и детей боярских, без своих наставников. Почти два десятка. Первое время играть у нас никак не получалось. Робели они страшно при моём виде. Не знаю уж, чего им там наговорили, но подозреваю, что ничего ободряющего. Няньки у них всё равно были, но мне на глаза они старались не попадаться.

Быстрее всех к общению с Великим Князем привыкли трое с Рязанщины, по какой-то прихоти судьбы, допущенные ко мне ещё с княжескими детьми. Косма Двишнеков, Шарап Матюков и Семой Бородавкин. Я, вообще-то, никогда не отличался хорошей памятью на имена, но столь не привычные имена запомнил. Многое приходилось запоминать. До сих пор слова не все мог вспомнить, периодически запинаясь, но дело налаживалось.

— Бедняжка, опять чего-то лопочет.

— Вот ведь, и не говори.

Частенько слышал сочувственный разговор. И ведь особо и не скрывались, похоже, меня по-прежнему считали не совсем в себе. Если учесть, сколько оговаривался, это я понимал, что оговаривался, окружающие считали это за бессмысленные звуки.

Собственно, после того происшествия, перестал исполнять роль Великого Князя. Во-первых, говорил до сих пор не совсем свободно. Во-вторых, только несколько месяцев как, стал двигаться более или менее нормально. В-третьих, до сих пор дичился привычным здесь обычаям.

— Разговаривать надо, приняв горделивую осанку и глядя на собеседника с достоинством. Тьфу! Да не как будто к столбу привязанным. Вот, уже лучше! На что Великий Князь так таращится. Что?! Это взгляд с достоинством? Так смотрят, когда чего съели, а теперь срочно до «ветру» бежать надо. Убивать взглядом тоже никого не надо! Нет моих больше сил!

— Прохор, ты, куда это пошёл, а ну вернись.

— Тая, ей богу отстань. Если бы не его матушка, плюнул бы уже, и ушёл.

Это сначала думал, что проходу няньки не дают, а сейчас стал понимать, что на самом деле меня учат привычному, а значит правильному, по местным меркам, поведению Великого Князя. Учили меня правильному поведению упорно, но так чтобы без чужих глаз. Лишние пересуды никому были не нужны. И так по Москве пошла череда слухов, после того происшествия. Не один молебен был отслужен во здравие Великого Князя Московского Ивана 4 Васильевича. Но самым странным во всей учёбе, было то, что в принципе, я мог приказать всё что угодно, это-то и пугало меня больше всего.

Мои выкрутасы в поведении списывали на болезнь. Не знаю, рассчитывали ли окружающие, что стану нормальным, но мать точно надеялась на это. Может это одна из причин, по которой я оказался, всё-таки здесь, в Коломенском, а не только потому, что уговорил.

* * *

— Говори Прохор, как есть, ничего не утаивай!

— Матушка государыня, Иван, сын твой совсем не блаженный. Позабыл он тогда очень многое, но хочет вновь узнать. Изменился он, охочим до всяких всякостей стал. Как будто повзрослел вдруг, и сам напугался этого, а сейчас хочет найти, зачем оно ему нужно.

— Ты чего несёшь, ему же всего шесть годков исполнилось. С чего ему взрослеть?

— Не гневайся матушка. Говорю я как чувствую. Не всё и объяснить-то могу. Он же весь Кремль облазил, не смотря на все мои запреты. И раньше-то интересовался многим, но не так упорно. А сколько раз уже ездил на строительство стены. Бедный Петрок уже как завидит великокняжеские сани, прятаться стал. Сын ваш как пристанет, что да как, зачем дубовые столбы в ров вбивают, а почто камня так много насыпают. С кирпичом, так вообще замордовал.

— Прямо-таки замордовал? — С гордостью в голосе спросила Глинская.

— Истинно так! И почто такие размеры у него, а не другие, и как его делать, и почему он красный. Потом же заявил, что де мол построит завод кирпичный лучшее этого мастера заморского. Да какой он заморский, какое колено уже у нас живёт.

— Прямо так и заявил?

— Да чтоб мне провалиться на месте. Я и икону целовать на том буду. Да вы, матушка, Фрязина самого расспросите. Ему бы, каких розмыслов в помощь. Мы же не всё ему и объяснить-то можем. Сошлёшься на божий промысел, а он только гневаться начинает. А однажды так и вообще заявил, «Бог нам дал разум для того, чтобы мы могли постичь его замыслы, а не для удивления их непостижимостью».

— Что?! Так и сказал?

— Слукавил матушка, простите, не со зла. Говорил он много больше, это я подсократил малость. Путался и сбивался много. Не хватает ему ещё слов чтобы сказать всё, что хочет, от того наверно и тяга к книгам великая. Замучил уже требуя научить читать.

— Ну что Иван, сможем бояр в узде удержать, ежели я сына своего в Коломенское отправлю, как он просит?

— Заговор начнут плести. Как бы чего не придумали. Хотя явно выступать не станут. Может лучше его в Александрову слободу? — Ответил ей Овчина Телепнёв-Оболенский.

— Нет, туда не стоит! Там все будут напоминать ему об отце.

* * *

Так, что тогда, действительно был в своём праве, приказав «без мест». Только одно но, не воспринимали мои приказы серьёзно. Решительные действия моей матери, в буквальном смысле, заставили окружающих прислушиваться ко мне.

Вот так и стали играть вместе.

— Прошка, пинай, давай! Да не Семёна, а по мячу.

Учиться вместе.

— Вот ответь мне отрок Лука, сколько золотников в одном пуде? Чего уставился на меня как на икону Божьей Матери.

Ну и проказничать.

— Натягивай.

— ………. окаянные, верёвку натянули.

— Ходу быстрей, быстрей!

Не сразу конечно стали. По началу, учителя и наставники пытались во всё вмешиваться.

— Это что ещё за непотребство?! Чего это вы там пинать взялись, а?!

Однако моё положение имело и свои плюсы.

— Это не непотребство, а игра такая. И пинаем мы не что, а мяч, штука такая, специально для того и сделанная, чтобы его пинать.

Тем более, мать стала поддерживать весьма активно.

— Ты Михайло организуешь очередь службы Охранной Стражи подле Великого Князя в Коломенском. Смотри там, чтобы заговор против него никто не удумал, да укорачивай, самых дерзких. Будешь теперь ты воеводой при нём.