Тревожных симптомов нет. День гнева - Илья Варшавский Страница 4

Несколько месяцев назад я праздновал свое пятидесятилетие.

После многих тостов, в которых превозносились мои достоинства и умалчивалось о свойственных мне недостатках, с бокалом в руке поднялся начальник лаборатории радиоэлектроники Стрекозов.

– А теперь, – сказал он, – юбиляра будет приветствовать самый молодой представитель нашей лаборатории.

Взоры присутствующих почему-то обратились к двери.

В наступившей тишине было слышно, как кто-то снаружи царапает дверь. Потом она открылась, и в комнату въехал робот.

Все зааплодировали.

– Этот робот, – продолжал Стрекозов, – принадлежит к разряду самообучающихся автоматов. Он работает не по заданной программе, а разрабатывает ее сам в соответствии с изменяющимися внешними условиями. В его памяти хранится больше тысячи слов, причем этот лексикон непрерывно пополняется. Он свободно читает печатный текст, может самостоятельно составлять фразы и понимает человеческую речь. Питается он от аккумуляторов, сам подзаряжая их от сети по мере надобности. Мы целый год работали над ним по вечерам, для того чтобы подарить его вам в день вашего юбилея. Его можно обучить выполнять любую работу. Поздоровайтесь, Роби, со своим новым хозяином, – сказал он, обращаясь к роботу.

Роби подъехал ко мне и после небольшой паузы сказал:

– Мне доставит удовольствие, если вы будете счастливы принять меня в члены вашей семьи.

Это было очень мило сказано, хотя мне показалось, что фраза составлена не очень правильно.

Все окружили Роби. Каждому хотелось получше его разглядеть.

– Невозможно допустить, – сказала теща, – чтобы он ходил по квартире голый. Я обязательно сошью ему халат.

Когда я проснулся на следующий день, Роби стоял у моей кровати, по-видимому ожидая распоряжений. Это было захватывающе интересно.

– Будьте добры, Роби, – сказал я, – почистить мне ботинки. Они в коридоре у двери.

– Как это делается? – спросил он.

– Очень просто. В шкафу вы найдете коричневую мазь и щетки. Намажьте ботинки мазью и натрите щеткой до появления блеска.

Роби послушно отправился в коридор.

Было очень любопытно, как он справится с первым поручением.

Когда я подошел к нему, он кончал намазывать на ботинки абрикосовое варенье, которое жена берегла для особого случая.

– Ох, Роби, – сказал я, – я забыл вас предупредить, что мазь для ботинок находится в нижней части шкафа. Вы взяли не ту банку.

– Положение тела в пространстве, – сказал он, невозмутимо наблюдая, как я пытался обтереть ботинки, – может быть задано тремя координатами в декартовой системе координат. Погрешность в задании координат не должна превышать размеров тела.

– Правильно, Роби. Я допустил ошибку.

– В качестве начала координат может быть выбрана любая точка пространства, в частности угол этой комнаты.

– Все понятно, Роби. Я учту это в будущем.

– Координаты тела могут быть также заданы в угловых мерах, при помощи азимута и высоты, – продолжал он бубнить.

– Ладно. Не будем об этом говорить.

– Допускаемая погрешность в рассматриваемом случае, учитывая соотношение размеров тела и длину радиус-вектора, не должна превышать двух тысячных радиана по азимуту и одной тысячной радиана по высоте.

– Довольно! Прекратите всякие разговоры на эту тему, – вспылил я.

Он действительно замолчал, но целый день двигался за мною по пятам и пытался объяснить жестами особенности перехода из прямоугольной в косоугольную систему координат.

Сказать по правде, я очень устал за этот день.

Уже на третий день я убедился в том, что Роби создан больше для интеллектуальной деятельности, чем для физической работы. Прозаическими делами он занимался очень неохотно.

В одном нужно отдать ему справедливость: считал он виртуозно.

Жена говорит, что если бы не его страсть подсчитывать все с точностью до тысячной доли копейки, помощь, которую он оказывает в подсчете расходов на хозяйство, была бы неоценимой.

Жена и теща уверены в том, что Роби обладает выдающимися математическими способностями. Мне же его знания кажутся очень поверхностными.

Однажды за чаем жена сказала:

– Роби, возьмите на кухне торт, разрежьте его на три части и подайте на стол.

– Это невозможно сделать, – сказал он после краткого раздумья.

– Почему?

– Единицу нельзя разделить на три. Частное от деления представляет собой периодическую дробь, которую невозможно вычислить с абсолютной точностью.

Жена беспомощно взглянула на меня.

– Кажется, Роби прав, – сказала теща, – я уже раньше слышала о чем-то подобном.

– Роби, – сказал я, – речь идет не об арифметическом делении единицы на три, а о делении геометрической фигуры на три равновеликие площади. Торт круглый, и если вы разделите окружность на три части и из точек деления проведете радиусы, то тем самым разделите торт на три равные части.

– Чепуха! – ответил он с явным раздражением. – Для того чтобы разделить окружность на три части, я должен знать ее длину, которая является произведением диаметра на иррациональное число «пи». Задача неразрешима, ибо в конечном счете представляет собою один из вариантов задачи о квадратуре круга.

– Совершенно верно! – поддержала его теща. – Мы это учили еще в гимназии. Наш учитель математики – мы все были в него влюблены – однажды, войдя в класс…