Спящий - Павел Корнев Страница 4

Ассистент покинул камеру, и я, прекрасно осознавая, что в протокол попадет каждое сказанное мною слово, не удержался от шпильки:

– Не прекратите хватать на улицах добропорядочных подданных ее величества, так и до понижения недалеко… старший инспектор.

Бастиан Моран изогнул крутую бровь в немом изумлении.

– Добропорядочных? – произнес он с показным удивлением в голосе. – Добропорядочный подданный ее величества в этой комнате только один, и это не вы, Леопольд Орсо. Или же вас следует называть Львом Шатуновым?

Старший инспектор достал из папки мой новый паспорт и с презрительной ухмылкой кинул его на стол. Я в ответ лишь спокойно пожал плечами.

– Как вам будет угодно, так и называйте.

Но едва ли мое спокойствие произвело на Морана хоть какое-то впечатление. Он скривил в ехидной улыбке тонкие губы и заявил:

– Добропорядочному человеку нет нужды в поддельных документах.

– Так меня только из-за этого в кандалы заковали? – звякнул я стальной цепочкой наручников. – Напомнить номер имперского уложения о национальных паспортах? Не забывайте, старший инспектор, мой дед был русским. Фамилию Орсо он взял при пожаловании дворянства…

И сейчас я нисколько не блефовал. Документы на имя Льва Борисовича Шатунова проходили по всем реестрам изначально, и впоследствии моему поверенному не составило особого труда составить и задним числом приобщить к делу официальное прошение о выдаче нового паспорта.

Обошлось это в небольшое состояние, но оно того стоило.

Не сказать, что Бастиан Моран при этих словах переменился в лице, но вид он принял на редкость озадаченный.

– Леопольд, вы отдаете себе отчет, что это заявление чрезвычайно просто проверить? – спросил старший инспектор.

– Чем раньше направите телеграмму в Петроград, тем раньше получите ответ, – спокойно ответил я. – И тем меньшую сумму вчинит мой поверенный полицейскому управлению за незаконное задержание.

Моран поднялся из-за стола и покинул камеру, но очень скоро вернулся, вероятно поручив составить запрос в Петроград ассистенту. С ходу он возобновлять расспросы не стал, вместо этого достал из кармана пачку «Честерфилда», закурил и выдохнул к потолку струю пахучего дыма.

Я демонстративно поморщился.

Старший инспектор не обратил на мою гримасу никакого внимания, стряхнул пепел прямо на пол, вновь уселся за стол и принялся листать подшитые в папку документы, словно желая освежить в памяти материалы дела. Та легкость, с которой было опровергнуто первое обвинение, оказалась для него неприятным сюрпризом.

От табачного дыма у меня начало першить в горле, но, когда Бастиан Моран потушил сигарету, я нисколько этому не обрадовался. Очень уж резким и решительным движением вдавил он окурок в край столешницы, поверхность которой и без того пестрела многочисленными пятнами.

– Итак, приступим к делу! – объявил старший инспектор. – Готовы, Леопольд?

– Всегда, – улыбнулся я в ответ, но улыбнулся криво, маскируя за иронией пробежавшую по спине колючими мурашками нервозность.

– Где вы находились семнадцатого июня этого года? – спросил старший инспектор и даже подался вперед, словно пытаясь застигнуть меня неожиданным вопросом врасплох.

И застал. Фыркнул я в ответ совершенно искренне:

– Понятия не имею. А вы сами-то помните?

– Я помню, – подтвердил Моран. – Благодаря вам о том дне у меня остались не самые приятные воспоминания. А это, учитывая мой стаж, – событие нетривиальное.

– Вы что-то путаете. Мы с вами не встречались уже больше года.

– Где вы были семнадцатого июня? – повторил старший инспектор свой странный вопрос.

Я отвел взгляд и принялся разглядывать неровную и потрескавшуюся штукатурку стен, припоминая события ушедшего лета. Июнь? Где я был в июне, семнадцатого числа?

Удивительное дело, но стоило лишь подумать об этом, и события трехмесячной давности восстановились в памяти сами собой. Не так-то просто позабыть давление охватившей шею удавки и безостановочное падение в бездну забытья.

– Нет, не помню, – покачал я головой некоторое время спустя.

– Но вы были в Новом Вавилоне в тот день?

– Вполне может статься, что и был.

– Были, – уверенно заявил Бастиан Моран и достал из папки выписку из журнала регистрации постояльцев «Бенджамина Франклина», заверенную управляющим отеля. – Вот бесспорные доказательства этого факта.

– Позвольте…

– Пожалуйста, – передвинул старший инспектор мне бумажный лист.

Рядом с подписью управляющего было проставлено сегодняшнее число, и это обстоятельство заставило надолго задуматься. Задержание враз перестало казаться апофеозом длительных розыскных мероприятий; скорее всего, все же угораздило попасться на глаза кому-то из старых знакомых.

– Надеюсь, вы не станете утверждать, будто тогда еще не были Львом Шатуновым? – усмехнулся Моран, доставая из пачки новую сигарету.

– Вы слишком много курите, – предупредил я. – Это плохо для легких.

– Отвечайте на вопрос!

– В середине июня я действительно провел несколько дней в столице и действительно останавливался в «Бенджамине Франклине». Было ли это именно семнадцатого числа? Не помню, но оснований не верить выписке у меня нет. Предположим, в этот день я был в Новом Вавилоне. Что дальше?

Никак не выказывая своего удовлетворения моим ответом, старший инспектор глубоко затянулся, затем снова вдавил сигарету в столешницу и спокойно произнес:

– Отпечатки ваших пальцев были обнаружены на месте преступления.

– Да будет вам! – рассмеялся я. – Вы меня разыгрываете!

– Ничуть.

– Не понимаю, о чем вы говорите. Это какое-то недоразумение.

Бастиан Моран без всякого сомнения раскусил мою игру, но, поскольку я не запирался и не отрицал своего присутствия в Новом Вавилоне, ему волей-неволей пришлось выложить на стол свой следующий козырь. Точнее, колоду козырей в виде многочисленных снимков стреляных пистолетных гильз, фотокопии карточки с отпечатками пальцев из моего досье и заключения экспертов, заверенного сразу несколькими синими печатями.

– Эти гильзы были обнаружены на месте преступления, – начал излагать свою версию старший инспектор, – и снятые с них отпечатки пальцев совпали с вашими отпечатками, хранившимися в полицейской картотеке. Заключение криминалистической экспертизы, как и сегодняшнее повторное исследование, это полностью подтверждает. И что, Леопольд, вы скажете на это?

Меня пробил пот, и сохранить невозмутимое выражение лица получилось с превеликим трудом. Да и получилось ли? Уверен, собеседник видел меня насквозь.

Желая выгадать время, я протянул руку за фотографиями, но слишком короткая цепь не позволила достать до них.