Первая заповедь Империи. Книга вторая. Темная зона - Александр Шапочкин Страница 4

Сказав это, он ткнул на сенсорную панель, вмонтированную в его рабочий стол, и над ним тут же появилось голографическое изображение. Съемка велась с внешней камеры эвакуационного патрона, и информация на носителе была в значительной мере повреждена, от чего картинка шла рябью, стопорилась иногда на несколько секунд и дефрагментировалась на отдельные крупные воксели, шлейфом растягивающиеся от двигающихся объектов.

Выставленное время на голо говорило о том, что данный фрагмент был записан спустя почти пять часов после начала атаки корсаров на «Доктора Савельева». Свет в эвакуационной камере корабля работал со сбоями, с потолка на пол постоянно сыпались искры. А так как все подобные приборы ведут монохромную съемку, моргающие тревожные лампы заставляли таинственно мерцать сам патрон и окружающие его стены жутковатыми серыми бликами.

Звук также отсутствовал, поэтому, когда шлюзовая дверь резко растворилась, пропуская в камеру маленькую пошатывающуюся фигуру, Петр Иванович отчетливо вздрогнул. Мальчик зашел в помещение и, остановившись в его центре, бессмысленно осмотрелся.

– Вы выяснили, почему он покрыт кровью с ног до головы? – спросил профессора гость.

– Мы не волшебники, молодой человек, – очень серьезно ответил ему врач, – мы можем только сказать, что образцы не принадлежат членам экипажа «Доктора Савельева», которые нам переслали с «Михайло Ломоносова». Так что смею предположить, что найденные в патроне кровь и остатки мягких тканей принадлежат нападавшим.

– М-дам… А что это за «лента Мёбиуса» у него в руках?

– Артефакт номер «сто сорок» из списка ценностей «предтеч-бета», перевозимых его отцом на Ровшанку.

– И где он? – задал вполне логичный вопрос гость, глядя, как мальчик, стукнув кулачком по механической кнопке вскрытия патрона, закинул в него свой ценный груз.

– Исчез, – лаконично ответил профессор, останавливая голозапись, – патрон зафиксировал уменьшение веса хранимого объекта почти на килограмм примерно через час-полтора после капсуляции. Видите вот этот момент… Мы сначала предполагали, что сын Праздного вводил заранее заученную программу биологической реабилитации для патрона. Но…

– Но… – Гость обошел вокруг стола и, наклонившись, постарался заглянуть под маленькую ладошку, застывшую над внешним пультом. – Что – но?

Павел Иванович запустил изображение, и пальцы ребенка часто замелькали над кнопками пульта.

– Эй! Да он просто нажимает на все кнопки подряд… Он что?..

– Вот именно! – воскликнул врач, в волнении привставая со своего удобного кресла. – Мальчик никогда не знал и не умел обращаться с эвакуационным патроном! Но он не просто нажимает на кнопки, мы восстановили его действия… и знаете что?

– Что?

– Егор, видимо, видел, как нуль-навигатор корабля закладывал коррекцию очередного прыжка на доп-панели навигационной установки, и попытался скопировать его действия… пульты-то, конечно, не один в один, но похожи…

– Господи… Но патрон же не должен был принять подобную программу!

– Но он принял! – развел руками профессор. – Вот он залезает в ложемент, закрывается створка, объект капсулируется и…

Ударная волна, вызванная взрывом ядерной торпеды, добралась в этот момент до помещения и, разрушая все на своем пути, врезалась в невидимую преграду. Естественно, внешние камеры умерли за долю секунды до этого события, но расположенные на самом патроне продолжали работать. Жуткое всепоглощающее пламя почти минуту билось о скрывающий патрон защитный барьер, а затем весь обзор перекрыл калейдоскоп мечущихся обломков уничтоженного корабля.

– Все, – грустно сказал Петр Иванович, вновь опускаясь на кресло. – В этот момент мозг Егора Праздного был выжжен предельными пси-усилиями, и сознание мальчика перестало существовать. Обычно это означает мгновенную смерть пациента, но он в этот момент уже находился в инкапсуляции, и исполнительный механизм не просто не дал ему умереть, но и приступил к восстановлению тканей мозга. В остальном… с нашим заключением вы ознакомились. Реабилитация пациента невозможна. И единственное, что я могу сказать по поводу прогнозов, – они отрицательные.

– Понимаю, – гость пожевал губу, – ну что ж. Ордер я вам передал, так что готовьте нашего маленького героя к транспортировке на Екатерину. Я не специалист и ничего не могу сказать по поводу ваших выводов, но ваши столичные коллеги с нетерпением ждут Егора.

– Приятно знать, что в эти трудные годы Россию волнуют судьбы ее маленьких подданных, – улыбнулся профессор, пожимая руку гостю.

Настоящее время. 2598 год AD. Понедельник, 27 мая по г. к. ч. Виртуальная реальность игры «Освобождение Терры». Остров Британия. Уэльс. Стартовая локация № 91. Поселение Абереду Хайд. Помещение поселкового склада

– …Так Максим попал в программу возрождения Князя-Защитника, – закончила свое рассказ Нина, искусственный интеллект спящего на коленях у Ксении молодого человека.

Девушка не отвечала. В глазах Цесаревны Российской Звездной Империи стояли слезы.

– В списке было еще сто двадцать детей-псиоников, восстановление личности которых было признано врачами невозможным, – продолжил искин, – из них я отобрала трех, в том числе Максима, и им был привит генетический материал погибшего в битве при Акбере Князя.

– То есть Максим не один такой? – подала голос Ксения, ласково поглаживая щеку молодого человека.

– Ну как сказать… – замялась Нина, но тут ей на помощь пришла личный искин самой Цесаревны.

– Один, «Саша» погиб спустя год, хотя и был самым перспективным из всех. – Катя, вдобавок еще и планетарный искин столичной планеты РЗИ, выдержала небольшую паузу. – Он жил в приемной семье на планете-улье «Центурион» и попал вместе с родителями в страшную флаерную катастрофу на магнитной дороге…

– Операция «Центра Разведывательных Операций» под названием «Маленький русский багет»… – подала голос Атланта, беглый американский искин и новый член в их небольшой компании. – Простите меня, девочки, я не могла вас предупредить…

– Да что уж… – грустно хмыкнула Нина. – Второй – «Максим» – жив до сих пор. Именно его личину носит сейчас наш Князь. Он неплохо развивался и подавал огромные надежды, но в восемнадцать лет что-то пошло не так. Это безумный и могущественный псионик, к счастью, тихий и спокойный больной, художник, любящий куклы, мультфильмы и подсолнухи. Он мирно доживает свой век на одной из планет-санаториев под именем Александра Максимовича Денисова.

– Подожди! – воскликнула Ксения, ошарашенно вскинув голову. – Тот самый Денисов? Всемирно известный художник-маринист?

– Да… – просто ответила Екатерина.

– Обожаю его полотна… кто бы мог подумать.

– Пути господни неисповедимы, – произнесла Нина. – Ну а с нашим Денисом все вообще пошло не так. Непонятным образом воскресло сознание Егора Празднова и вытеснило зарождающийся разум Князя-Защитника. Вот только «объект номер три» показывал полное отсутствие каких бы то ни было псионических способностей. Наши ученые долго ломали голову над этим фактом и в конце концов пришли к выводу, что это посттравматический синдром, развившийся из-за событий, произошедших на борту «Доктора Савельева». Самого мальчика отправили на дальнюю тихую планету во избежание проблем, произошедших с Сашей и Максимом, а я приглядывала за ним все это время. Где-то лет семь назад у наших светил науки возникла идея фикс, что виртуальность поможет освободить сознание Егора от сковывающего его возможности страха перед использованием собственной силы. Ну или пробудит генетическую память предыдущего Князя-Защитника. И я, на свою голову, подсадила его на иглу виртуальных игр…