Метро 2033. К далекому синему морю - Дмитрий Манасыпов Страница 4

Время явно перевалило за полдень, низкие тучи прямо посветлели. Растеплило, от снега остались только жирные влажные прогалины. Пар изо рта уже не шел. Взамен явственно парили рукава и, наверное, спина. Зато и дело потихоньку приблизилось к концу.

Когда нож закончил скрипеть, резать им можно было разве что давно пропавшую в природе вареную колбасу. «Докторскую», прочно занесенную в Красную книгу канувших в небытие примет развитой цивилизации. Да и то, возникло сомнение в способности ножа разрезать полиэтилен обертки лезвием. Разве что незатупившимся кончиком.

Придирчиво рассматривая результат, Морхольд довольно хмыкнул. Ну, первый блин вышел не особо комом. Такие… вполне одинаковые четыре рога. Хватило бы ножа, чтобы заострить. Он вздохнул и принялся кромсать дерево снова. Плоские разлохмаченные концы потихоньку превращались в острые и относительно опасные жала.

Шнур пошел в дело чуть позже. Аккуратно, не перетягивая, Морхольд стянул рога у целой части своей самоделки и пошел к пещерке. Вот что-что, а как посошок эта деревяшка ему точно сгодится.

Кот наконец-то сменил положение. Морхольда он встретил, лежа на пузе. Роскошная шуба и рыжеватый подшерсток делали его даже больше, чем на самом деле.

– Ба, да ты, хвостатый, ожил? – Морхольд сел осторожно, боясь потревожить спину, и сунул конец деревяшки в костер. Подбросил сушняка и приготовился вовремя достать эту вот древнюю снасть.

Кот фыркнул, запах занявшегося дерева ему почему-то не понравился. И не ответил, совершенно не удивив.

Дерево, потрескивая, тлело. Несколько раз поворачивая его, Морхольд пристально всматривался. Да, охотник-неандерталец из него, словами классика, как из козьей жопы труба. Ну, бывает на старуху проруха. Дело-то все равно не бесполезное, да и спорится.

Выхватив чуть вспыхнувшую шнуром палку, он быстро притушил огоньки, сунув в просохший песок на полу. И критично осмотрел творение. Лишнее обгоревшее убрал бедным ножом и хмыкнул. Затея удалась. Обугленные рога стали крепче. Ну, или должны были стать. Из сломанной ветки вышла самая настоящая острога. Рыбацкая древняя острога. Осталось только использовать ее удачно – и будет им с котом счастье. Если и впрямь повезет.

Морхольд встал, покосился на усатого собрата по несчастью. Тот, не сменив позы и загадочно, как только кошки и умеют, смотрел на него. Страшноватое зрелище, что и говорить, когда на тебя смотрит огромный одноглазый саблезубый кот.

– Отдыхай, жопа мохнатая, – Морхольд сплюнул, – а я попробую найти нам жратву. Остаешься за старшего. Если что – три зеленых свистка.

Позвоночник, радостно отреагировав на подъем и первые шаги, стрельнул горячим трассирующим. От крестца и до самой пятки. Морхольд сплюнул, с горечью поняв, что уже привыкает.

Идти к реке оказалось не так просто. Деревья заканчивались не по-над берегом, отступая на несколько метров. И тут вчерашние упражнения погоды сказались куда сильнее, размыв все, куда дотянулись. Несколько раз приходилось крепко упираться концом остроги в землю, чтобы не упасть, оскользнувшись.

Река катилась себе мимо. Черная, едва заметно блестевшая гладкой спиной. Пахнуло, несмотря на холодок, ее густым запахом. Илом, влагой, чем-то неуловимым, присущим вот таким речкам. Пусть и ставшим в одночасье крайне большими.

Морхольд остановился и покрутил головой. Лезть в холодную воду он не собирался, но отсутствие деревьев могло сыграть плохую шутку.

Неподалеку виднелась ива, накренившаяася над рекой, толстая и длинная. Метров двадцать, ага. Хреновы двадцать метров, что вчера он прошел бы за пару-тройку секунд. А вот сегодня пришлось ковылять целых десять. А уж забраться… Морхольд вздохнул, предвкушая это удовольствие. И полез.

* * *

– Получилось, надо же… – Морхольд поморщился. Ходить, работать, рыбу бить – не так больно, как сидеть. Вот глупость какая… – Слышь, усатый, тебе вкусно?

Кот не отвечал. Старательно уплетал то ли карася, то ли еще какую рыбину и урчал. Морхольд довольно улыбнулся и снова похвалил сам себя. Рыбалка-убивалка удалась. Пусть он и сверзился вниз, вместо того, чтобы прихлопнуть еще одну рыбину.

Одежда сохла у костерка, распяленная на вбитых в землю рогульках-сучьях. Рыбы набил целых пять голов. Или штук? Головы, кстати, кот не ел, видать, брезговал. Все рыбины оказались разными. Морхольд не особо жаловал рыбу до Беды, не говоря о рыбалке. Но все ж таки оказался удивленным. Как-то водоплавающие совершенно не напоминали тех, из детства.

Кот самозабвенно приканчивал половину третьей рыбины. Поделил прямо по-братски: коту полторы и ему полторы. Разве что размеры разные. Свою порцию, недолго думая и выпотрошив, запек в углях. Отрезал мерзковатые зубастые головы, обмазал тушки глиной, взяв ее с бережка, и запек. Рыбка, после того, как горячую глину отстучал ножом, пованивала, плохо пропеклась, но елась на ура.

– Не-не, и не проси, – Морхольд шикнул на кота, так и тянувшегося к оставшейся сырой рыбешке. – Это на утро, бестолочь.

Тот как будто понял. Успокоился и завалился спать. Свернулся в клубок, засунув нос куда-то в шерсть, – и все, нет кота.

Морхольд дохрустел остатками порции, поковырялся в зубах нехилой косточкой и, скривившись, еле смог встать. Сгреб побольше листвы в свое «гнездо» и вышел на воздух.

Похолодало. Первый вчерашний снег выпал рановато. До Нового года, если прикинуть, месяца два. Ну, край, с половиной. Потому и холодает серьезно, чему удивляться? Морхольд подышал на руки, растирая ладони. Высохшие футболка и штаны тепла не прибавляли. Хорошо, что додумался снять куртку, залезая на деревце.

Над головой, посреди черно-алмазной ночи, неожиданно пробившейся через тучи, на него смотрела Большая медведица. Ковш, родной и привычный, чуть подрагивал свечением мерцающих звезд.

Морхольд еще раз дохнул на руки. В голове, точь-в-точь как звездочки, мерцали мысли. Несколько. И ни одна ему не нравилась. Потому как хорошего в них не наблюдалось. Что они с котом имели в наличии?

Два нормально функционирующих глаза на двоих. Обоняние и всякие там шестые-седьмые чувства – только у хвостатого. Нормально работающие двигательно-опорные аппараты тоже стоило поделить на два и прикинуть, насколько оба инвалида мобильны, – шесть плохо работающих лап с ногами на двоих. Рука вроде бы приходила в себя, а у кошака ребра явно подживали, равно как и мясо, подранное клыками страхолюдной собаки Клыча. Ну, это-то ладно. Можно записать в плюсы нехитрой бухгалтерии.

А в минусах чего выходит?

У-у-у, тут все круче. Но по порядку.

Пока их не искали. Если б наоборот, так давно бы нашли. Но, тем не менее, пока все в норме. Если повезет, то забудут. Да и мало ли, вдруг никто их не видел? Хотя тут Морхольд сомневался. Да и потом, зная Клыча, стоило ожидать прочесывания всей территории рядом с детским лагерем. Если, конечно, Клыч выжил и победил. Или не победил, но сохранил свои силы.