Стражники Иерусалима - Франциска Вульф Страница 4

«Всего лишь вино?» – мелькнуло в голове у Рашида, в то время как он боролся с искушением грохнуть бутылку об стену только ради того, чтобы посмотреть, как на это среагируют странные паломники. Между тем у него было ощущение, что по его спине бегают сотни муравьев. Может, стоило бы отвести странную пару на допрос к начальнику?

– Эй, Рашид, в чем дело?

Юсуф проснулся и теперь, оставив свой пост на другой стороне ворот, направлялся к нему.

– Двое подозрительных, – ответил Рашид по-арабски в надежде, что христиане не понимают язык Корана. – Я как раз раздумываю, не следует ли ими заняться «мастеру суповой миски»»

Юсуф критически оглядел паломников и, развеселившись, покачал головой:

– Ты что, хочешь из-за пары каких-то вшивых пилигримов нарушить покой Ибрагима? Иногда у тебя и впрямь бывает плохо с головой, дружище! Есть получше способы разогнать тоску, чем возиться с двумя безобидными паломниками, к тому же ты рискуешь навлечь на себя гнев мастера.

Рашид ничего не ответил. Юсуф назвал странников безобидными. Ему самому они тоже на первый взгляд показались неопасными. Но так ли это было на самом деле? Он наморщил лоб, продолжая таращиться на бутылку, которую все еще держал в руках. Переливающийся в жидкости свет окрасил его ладони багрянцем, будто кровью. И лысый утверждает, что это вино? Что-то не верится. Значит – кровь? Рашиду стало не по себе, и он вновь ощутил сильное желание швырнуть бутылку об стену.

Юсуф положил руку ему на плечо:

– Что с тобой?

– Ничего, – ответил Рашид, стряхивая наваждение. Он не стал швырять бутылку. Быть может, в ней находится какая-нибудь реликвия. Эти христиане чего только не хранят! Молются мощам, плащаницам, иконам... Может, в этой бутылке кровь какого-нибудь христианского святого? Может, даже самого Иссы – Иисуса Христа? А Он, как ни крути, считался одним из пророков, который явил Мухаммеду Аллаха во всей Его безграничной милости.

– Ты прав. Все в порядке. – Он снова обернул бутылку пурпурной тканью и опустил ее в суму лысого пилигрима. Чувствовал себя при этом Рашид на удивление паршиво и был не в силах избавиться от ощущения, что было бы лучше... Ладно, хватит. Он отступил на шаг назад.

– Проваливайте, вы задерживаете движение, – прошипел он пилигримам и сделал нетерпеливый знак рукой.

– Благодарю тебя, сын мой. – Лысый учтиво поклонился. Улыбка была словно приклеена к его губам. Рашида мучила мысль, что он совершает непоправимую ошибку, если не задержит сейчас обоих, не посадит в самую глубокую темницу и не выбросит ключ. – Мы помолимся у Гроба Господня за твое благополучие.

Стражник смотрел им вслед, наблюдая, как странная пара без особой спешки продолжила свой путь. Этот лысый был таким спокойным, таким невозмутимым. Чересчур спокойным и невозмутимым для простого паломника. И тем не менее...

– Эй, спустись на землю, Рашид! – крикнул ему Юсуф, снова занявший свое место на другой стороне ворот. – Пусть себе идут. Я понимаю, на этом посту от скуки средь белого дня духи мерещатся. Давай-ка лучше развлечемся. Как насчет партии в шахматы?

Он с ухмылкой вытащил из кармана мешочек и высыпал на землю горку камешков. Это была белая и темная галька с нацарапанными символами.

Рашид с готовностью кивнул. Наверное, Юсуф прав, и ему что-то просто примерещилось. Его воображение сыграло с ним шутку, чтобы не свихнуться от скуки. Действительно, что может быть лучше, чем партия в шахматы? Он вытащил кинжал, чтобы начертить на песке шахматное поле.

– Сегодня я тебя точно обыграю, – заметил Юсуф, раскладывая по местам камни. Рашид усмехнулся:

– Посмотрим. Ты ходишь первым.

Образец для подражания

Едва они оставили позади себя городские ворота и скрылись из поля зрения солдата, как Стефано покачнулся и чуть не упал. Он хрипел, кровь стучала у него в висках, колени дрожали и готовы были подкоситься, став вдруг мягкими, словно масло, долго стоявшее на солнце.

– Стефано, сын мой, что с тобой? – Отец Джакомо остановился. Он все еще улыбался, и Стефано подивился, откуда учитель черпает самообладание и уверенность. – Не волнуйся, все хорошо.

– Но... святой отец, этот... этот солдат, он... – Юноша осекся. При мысли, что руки солдата-мусульманина осквернили бутылку, ту самую, в которой отец Джакомо хранил величайшую христианскую святыню – кровь Господа Иисуса Христа, у него закружилась голова. Он ожидал, что у богохульника тут же отвалится рука. Или по крайней мере гнев Божий обрушится на ворота в виде молнии и испепелит их, как Содом и Гоморру. Но ничего этого не произошло.

– Я знаю, сын мой, этот иноверец касался бутылки. Но нам не стоит печалиться из-за этого. Он держал в руках лишь сосуд, касался стекла, а это не имеет значения. Священная кровь нашего Господа не была осквернена, – спокойно проговорил отец Джакомо. Затем наклонился к Стефано и прошептал на ухо: – Поверь мне, этот парень поплатится за свое кощунство. Господь покарает его, когда придет время. – Он снова выпрямился и положил Стефано руку на плечо. Глаза его сияли. – А теперь пошли, сын мой, не будем терять времени. Господь спас нас от грозящей опасности. Он будет и дальше осенять нас своим благословением, если мы будем верно служить Ему и не свернем с Его пути.

Отец Джакомо оперся на свой посох и быстро зашагал вперед. Стефано поспешил за ним. Конечно, отец Джакомо прав. И все же он никак не мог изгнать из мыслей того стражника у ворот. Его необыкновенно лучистые голубые глаза продолжали неотступно следить за ним. Отчетливо, будто воин все еще стоял перед ним, Стефано видел его странную, высокую, украшенную золотым шнуром шапку и его яркое одеяние, в лучах солнца слепившее глаза. При воспоминании о кривой сабле, висевшей на поясе солдата, Стефано прошиб холодный пот. Сверкающий клинок казался смертельно острым. Быть может, достаточно острым, чтобы рассечь волос или одним ударом отсечь голову от туловища. Хотя они находились уже не один год в пути и много постранствовали по свету, прежде чем добрались до Иерусалима из своего родного монастыря, затерянного в горах Умбрии, Стефано еще никогда не видел таких воинов. Таких красивых и одновременно пугающе опасных.

– Кто были эти солдаты у ворот? – спросил он, в несколько прыжков догнав отца Джакомо.

– Это янычары, сын мой, – ответил наставник с той же готовностью, с которой всегда просвещал его. – Сами они любят называть себя стражниками Иерусалима, султановым войском. На самом деле это дети из тех христианских провинций, которые были захвачены арабами. Их насильно отрывали от родных семей. Это несчастные души, которых османские стервятники сбили с истинного пути и заставили вместо библейской правды внимать лживым измышлениям Корана. – Отец Джакомо вздохнул и горестно покачал головой. – Множество прекрасных молодых мужчин таким образом попали в руки мусульман! Но они еще не потеряны, во всяком случае, не все. Как знать, быть может, нам удастся обратить кого-нибудь из них в истинную веру. Такова наша миссия...