Лана - Андрей Белянин Страница 4

— Расскажите поподробнее, не тот ли это Семёнов Григорий Михайлович, бывший сотник 1-го Нерчинского казачьего полка? Помнится, он ещё писал письма Керенскому о создании смешанной гвардии из монголов и бурят, лелея идею спасения России инородцами. Я знал его по Карпатам, мы даже были дружны.

— Тот самый. Но Забайкалье так далеко, барон…

…Спустя месяц я, уже в Маньчжурии, с белым эмалевым крестом на груди и золотым наградным оружием, пожимал крепкую руку моего боевого товарища. Семёнов искренне предложил мне должность, соответствующую моим есаульским погонам, я был назначен комендантом станции Хайлар и военным советником при монгольском князе Фушенге. Прошло не так много времени, чтобы он понял, кто стал истинным командиром его войск…

— Язык понимаешь, Будду почитаешь, воевать умеешь, но… не монгол! — успокаивая сам себя, шутил князь. — А немонгол не может быть вождём монголов!

Если бы он только знал, насколько глубоко ошибается…

Мы вновь сидели в том же маленьком кафе. Я попросил официантку убавить музыку и принести вино. Лана пила только красное словно кровь, так же как и я предпочитая сухое французское. Хотя, как оказалось впоследствии, кровь она пила с неменьшей охотой, особенно человеческую, но обо всём в своё время.

Наш разговор шёл неспешно, она уже привыкла к тому, что я держу её ладони в своих, когда отвечаю на урок. Впрочем, уроками паши беседы по-прежнему являлись лишь для неё, мне было просто интересно с ней разговаривать. А может, я не ощущал тогда, как незаметно и бесповоротно меняюсь с каждой нашей встречей…

Знаете, есть женщины, о которых думаешь: ну вот дура дурой, зато какая грудь! Или наоборот: так приятно пообщаться, но не приведи боже, если эта учёная мымра полезет на тебя с поцелуями!

Лана не являлась в этом смысле золотой серединой — она была воплощённой гармонией ума и тела. И я бы солгал, говоря, что чему-то отдаю предпочтение…

Что такое Добро?

Любой поступок, поднимающий твою душу на новую ступень любви к Богу, — объясняла она. — Или самый первый шаг на пути к познанию Великого Абсолюта. А если ещё проще, это то, за что ты никогда не испытаешь чувства стыда перед самим собой. Прочее зависит от уровня развития твоей души в момент совершения этого поступка.

Что же такое Зло?

То же самое с точностью до наоборот. Грань между ними настолько тонка, что не всегда угадывается неподготовленными, но она, несомненно, существует.

А как же общепринятая китайская теория об инь-ян как единстве и взаимопроникновении Света и Тьмы?

Нарисуй, — попросила она, и я легко изобразил на красной салфетке схематический круг, привычно деля его на две каплевидные половинки. Одна символически считалась белой, другую я заштриховал чёрным.

Что видишь? — чуть сощурилась Лана.

Ну что они перетекают друг в друга и могут взаимозаменять добро — злом, свет — тьмой, чёрное — белым и наоборот…

Ошибка. Закрой глаза, — потребовала она, и я ощутил в кончиках её пальцев начавшие пульсировать тонкие токи крови. — А теперь представь это себе, посмотри своим внутренним зрением, как именно две эти капли движутся в круге.

Мне понадобилось меньше секунды, чтобы осознать — они не смешивались! Никогда! Они могли стать на место друг друга, но добро от этого не переставало быть добром, а чёрная кайля, перебегавшая на место белой, оставалась всё так же черна по самой своей сути! Древний знак говорил о вечном поиске гармонии Света и Тьмы, но ни в коей мере не смешивал и не подменял одно другим в угоду оправдания чисто человеческих заблуждений…

— Ты всё понял. Можно мне ещё вина?

— Погоди, — перебил я, перебивание поцелуем у нас только поощрялось. — А теперь объясни, пусть я даже принял твою теорию инь-ян на веру, но… Но! Кроме деления на чёрное и белое в обеих каплях присутствует по маленькой точке взаимопротивоположного цвета. Разве это не означает, что в каждом добре есть немного зла, а в каждом зле немного добра?

У неё на мгновение стал абсолютно мёртвый взгляд. Казалось, всё кафе накрыла звенящая волна неземного холода. Мой невольный выдох замер облачком пара, Лана подняла на меня глаза, и я впервые не увидел там своего отражения — только лёд…

— В каждом добре — зло, в каждом зле — добро?! Хочешь знать, как у меня появился первый мужчина? Я ведь росла очень домашней девочкой, читала умные книги, гуляла с мамой и ходила в музыкальную школу. А в четырнадцать лет меня встретили на улице шестеро подонков… Когда меня отбили прохожие, ту рваную, окровавленную тряпку, что от меня осталась, едва спасли в больнице. Мне причинили огромное зло, так? Но для тех… скотов это было добро. Я могла утешаться тем, что в моём зле есть капля добра, да?

— Где они сейчас? — Я не узнал свой голос, он был хриплым и дрожал от нервного напряжения.

— Их нет. Ни одного. Они умерли без мук. И это уже моя капля добра в большом зле для них! Но они знали, кто их убивает и за что. Теперь ты чувствуешь всю фальшь и ложь, которую вкладывают в эти понятия люди? И для скольких таких девочек смерть стала большим добром, потому что избавляла от всех мук, от боли, стыда, разочарования, презрения, с одной лишь каплей зла…

— Шесть могил?

— А ты бы предпочёл одну мою?!

— Нет, но…

— Не надо! Минуту назад ты был готов убить их сам…

— Мне нечего было ответить. Я лишь попробовал вновь коснуться её пальцев. Она отняла руки…

— Зачем я тебе такая?

— Не знаю… — Я действительно не знал. У меня больше не было однозначных ответов, как не было и многозначительных вопросов. Мне не предлагалось золотых гор, силы, власти, могущества, но я шёл за ней по велению её ресниц, не торопясь, шаг за шагом, через сожаления и боль, которую она неуловимо легко умудрилась сделать только моей. Я ощущал каждый её вдох, словно дышал порами её кожи и видел мир через призму её хрусталика…

Наверное, тогда и возникла впервые ответная необходимость знать:

— А зачем я тебе нужен?

…В Даурии меня называли деспотом и маньяком. И то и другое смешно, ибо я не был ни тем, ни другим. Да, мы безжалостно расстреливали красных, и никто не мог убедить меня, кадрового офицера, действовать иначе… Даже американцы!

Но, барон, разве ваши расстрельные приказы не переходят границы разумного?

После того как большевики по приказу Ленина и Свердлова безжалостно расстреляли невинных детей семьи последнего российского императора, прервав трёхсотлетнюю традицию правления рода Романовых, о каком милосердии может идти речь?! Я не позволю русскому хаму захватить всю Россию…

Но гораздо больше Америки в нашем противостоянии Советам была заинтересована Япония. Недавний враг стал самым преданным союзником Забайкальского фронта! Только в армии атамана Семёнова их было не меньше тысячи штыков.