Носители совести - Сергей Чекмаев Страница 4

Глеб потер переносицу и радостно провозгласил:

– О! Кстати, слышал новый анекдот? Все забываю тебе рассказать. Зимняя Олимпиада, биатлон. Диктор комментирует: пока североморский лыжник отрывается от старта…

Арсений чуть заметно улыбнулся: ох уж, эти глебовы заморочки.

Глеб, имперец по национальности, состоял в радикальной партии и больше всего на свете не любил североморцев. Естественно, нелюбовь была взаимной. Глеб торчал на своей должности уже шестой год и не имел никаких перспектив хоть немного продвинуться по служебной лестнице. Сам он объяснял это происками в верхах. Верхи, по мнению Глеба, состояли сплошь из североморцев. Арсения, полукровку, он воспринимал в зависимости от настроения – то как «своего» до мозга и костей, то как злейшего врага. Судя по всему, сегодняшнее утро Глеб начал в приподнятом расположении духа.

– Смешно, да? Так вот, представляешь, вбегает этот и прямо с порога: на Третьей Лесной – ограбление и убийство! Взломали дверь, хозяев зарезали прямо во сне, а квартиру – вынесли. Все, говорит, забрали, даже телефон срезали. На месте группа работает, поехали, мол, дверь надо опечатать. А майор этот ему отвечает: подожди, не гони. Сейчас Витасу позвоним, пусть быстренько на эту квартиру запишется, будто он там жил. Когда весь сыр-бор уляжется, можно будет продать. Всем денюжка капнет. – Глеб стукнул кулаком об колено. – И все это при мне, представляешь?! Совсем североморцы обнаглели!!!

Арсений вздохнул. Лучше уж промолчать, а то на полдня заведется. Тоже любитель бревен в чужом глазу. А ведь прекрасно знает, сколько здесь, в Центральной, стоит затягивание дела, направление на доследование, снятие прокурорского надзора. На все есть специальный прейскурант, и все равно, кто на контроле сидит: выходец ли из Империи, североморец, цена есть у всех. У кого-то пятьсот кредиток, у кого-то – полмиллиона, но не оттого, что один честнее другого. Просто у первого должность повыше, а значит, возможностей помочь-навредить больше.

Звякнул внутренний телефон. Звякнул и замолчал, словно понимая: ничего хорошего он сказать не может. Арсений и Глеб одновременно посмотрели на древний аппарат с затертым имперским гербом и остатками черных цифр на кнопках. И тут он зазвонил снова, длинно и требовательно, почти без пауз.

– Это тебя, – почему-то шепотом сказал Глеб. Арсений кивнул и снял трубку:

– Арсений Догай, слушаю.

– Здравствуй, Арсений Юльевич!

– Доброе утро, господин старший прокурор!

– Собирайся, Арсений, из Балтийска вызов поступил. Машина сейчас будет.

– Что случилось?

– А что у нас может случиться? Подопечные малость повоевали. Группа из местного ОВД уже там, сообщают: полдюжины тачек искореженных, одиннадцать трупов, весь двор в крови и гильзами завален.

Арсений присвистнул.

– Давно такого не было.

– Вот именно. Так что давай, бери дело под свой контроль, съезди, посмотри, что да как, потом мне доложишь.

«Конечно, – подумал Арсений, – а ты посмотришь, перспективное ли дело, стоит за него браться, чтобы Генеральный скормил очередную вкусную коврижку за усердие».

Старший прокурор Каневский не зря считался самым беспринципным карьеристом во всех структурах Минбеза. Такой родного брата продаст. Не зря в прокуратуре его за глаза звали Каином.

– Хорошо, господин старший прокурор. Сделаю.

Глеб с жадностью ловил каждое слово, и стоило Арсению повесить трубку, как он тут же выпалил:

– Ну что? Заказное? Кого грохнули?

– Братва в Балтийске пострелялась. Каин говорит – одиннадцать трупов.

– Ого! Чего они там не поделили?

– Поеду выяснять, – сказал Арсений, подхватил с пола дипломат и сказал: – Не скучай тут без меня.

И чтобы не слышать ответ Глеба, прикрыл за собой дверь.

Машина действительно ждала во дворе – побитая жизнью старая имперская «волна» с аляповатой эмблемой госпрокуратуры и надписью на североморском: «Nordermare Prosekution».

Водитель Арсения узнал – видимо когда-то уже выезжали вместе.

– Добрый день, Арсений Юльевич. Говорят, в Балтийске война?

– Ну, война не война, но что-то в этом роде. – Арсений посмотрел бланк телетайпа. Под шапкой «Для служебного пользования. Не подлежит передаче по незащищенной сети» сообщение о перестрелке выглядело вполне уместным. И в самом деле, больше всего похоже на донесение с фронта. – Здесь сказано: проспект Независимости, дом девяносто три, площадка перед рестораном «Нептун». Знаешь, где это?

– А то как же! – водитель крутанул руль, выводя машину в узкий боковой проезд. – Не волнуйтесь.

– За сколько доедем?

– За час точно. Сейчас дороги пустые.

Балтийск встретил Арсения нестерпимой жарой. Ему уже приходилось бывать здесь, и по делам прокуратуры, и просто так – года полтора назад Ирэна повезла его знакомиться с родителями. Рандеву вполне удалось: была домашняя выпечка, трогательный ойкуменский сервиз, из тех, что достаются по большим праздникам или для особых гостей и приветливая мама, изо всех сил старающаяся не спугнуть дочкино счастье.

Потом они долго гуляли по ночному городу. Огромный столичный сателлит, в котором жило тысяч триста душ, ночью преображался. Затихали улицы, гасли огни блочных многоэтажек, только громыхал где-то вдали проспект Независимости да влажный ветер с моря тихо шелестел зелеными кронами. В имперские времена Балтийск считался местом отдыха могучего Северного флота, и даже носил гордое имя Северного Зеленограда. От былой славы остались лишь тенистые аллеи, пересекавшие город по всем возможным направлениям.

Ресторан «Нептун» возвышался над проспектом Независимости шикарным трезубцем. Несмотря на то, что стоял он на самой оживленной трассе Запад-Восток, дальнобойщики его не жаловали. Может, из-за беспредельно высоких цен, а может, опасались ресторанных завсегдатаев. «Нептун» не зря считался излюбленным местом отдыха балтийской братвы.

Вот и сейчас на стоянке перед рестораном не было ни одной фуры. Два тяжеловесных джипа, длинные «сольвы» с тонированными стеклами, хищные передки «аутоунионов». От правой стены «Нептуна» тянулась куда-то во дворы тревожно-алая лента полицейского заграждения. У самого входа приткнулся патрульный «козел», борта машины подпирали разморенные жарой бойцы СВАТ в пропотевших рубахах с короткими рукавами. У пояса на ослабленных ремнях болтались дулом вниз потертые АКСУ.

Арсений вылез из машины, подошел к патрульным, на ходу доставая удостоверение.

– Следователь Центральной прокуратуры Арсений Догай. Где я могу видеть начальника группы?

Бойцам было все равно. Даже если бы перед их ясными очами появился сам министр безопасности, вряд ли они проявили большую активность. Тот, что постарше вообще промолчал, второй лениво кивнул куда-то в сторону: