Колонисты 2 - Влад Лей Страница 4

— Где остальные? — спросил я его.

— Уходить.

— Куда?

— Моя не знать. Моя сказать делать палатка.

— Понятно. Ну, а ты что скажешь? — поинтересовался я у молодого, уже прекратившего вопить.

— Они… — начал он, морщась от боли, — ушли к пещере…

Хреновые дела. Кийко все же раскололся. Кстати, чего это я с этими тут разговариваю? Лучше товарищу помогу.

— Забери у него оружие! — приказал я рабу.

Тот вскочил, выхватил из ножен, висящих на поясе молодого, нож.

— Да выкинь ты эту железяку, — поморщился я, — ствол забери!

Мундалабай смотрел на меня с немым вопросом в глазах.

— Ну, ствол, в кобуре, — подсказал ему я.

Мундалабай выполнил приказ.

— Ствол брось в траву, — приказал я и, дождавшись, пока и это указание будет выполнено, добавил, — все! Сиди здесь и не дергайся. И за этим присматривай! Когда я освобожу своего друга — ты будешь свободен.

— Мундалабай больше не вещь господина Татя?

— Нет.

«Текущая броня подключена к нейропорту. Вам доступно прямое управление. Задействовать его?»

«Внимание! Требуется калибровка»

Как же достали эти сообщения! Еще и мельтешение разных цветов в сообщениях неимоверно раздражало! Зачем выводить все это прямо перед глазами? Ну мигало бы себе где — то сбоку, не мешая. Но нет, надо вылезти прямо перед глазами, самым жирным и здоровым шрифтом! Я уже был не рад, что напялил броню и выучил навык для нее.

Тут вылезло очередное сообщение и я уже автоматически от него отмахнулся.

Я собрался идти освобождать Кийко, но не смог даже повернуться. Броня стала жесткой, не позволяла не то что корпус повернуть, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, даже пальцем, и то не смог — руки словно в металлических перчатках были.

Это что еще за черт?

«Проводится калибровка брони, обновление настроек под нового пользователя»

Да как так-то? Я ж просто убрал сообщение? Или умудрился подтвердить запрос? Не — не — не! Только не сейчас!

Я был словно внутри статуи, только лицо было снаружи, и то, только благодаря тому, что я открыл забрало, чтобы поговорить с пленными марами.

Видимо паника, охватившая меня, явно читалась на лице, так как молодой мар оживился, перестал держаться за простреленную ногу и полез в один из карманов своей куртки.

— Мундалабай! Убей его! — крикнул я, сообразив, чем может кончиться дело. — Убей, или опять станешь рабом!

Однако было поздно. Мар выудил из кармана небольшой револьвер — скорее всего «Щелчок», навел мне прямо в лицо, взвел курок (который щелкнул для меня так, будто колокол, предвещающий мою скорую кончину). Я увидел, как указательный палец мара, лежащий на спусковом крючке, напрягся.

Щелк! Бах!

Боль, мне было чертовски больно.

Бах!

Новый всплеск боли.

Бах!

И вот на меня навалилась темнота.

Черт подери! Убил ведь, сволочь! И так глупо! Убили, пока дожидался обновления настроек бронекостюма! Убили, так как я сам это позволил и не мог даже сдвинуться с места, не говоря уж о том, чтобы защититься!

Твою мать!

И что теперь? Кийко остался в руках маров, пусть и только одного из них, да еще и раненого. Наверняка в их лагере найдется рация, и этот ублюдок вызовет подмогу…

И что теперь делать?

***

Тать опустил руку с револьвером и охнул — забыв про рану, он попытался напрячь ногу, и она тут же дала о себе знать.

Но это ничего, в палатке аптечка, сейчас он мигом себя подлатает…в отличие от этого дебила — колониста. Это ж надо умудриться рядом с противником начать обновлять свою броню? Ну, ничего, в отличие от колониста Тать прекрасно умел обращаться с подобным. Буквально пару месяцев назад во время очередных разборок между ханами Шахт его нагрудник изрешетили в хлам, вот как раз и подмену принесли. Татя несколько смущало, что здесь полный сет (и нагрудник, и шлем, и броня на конечности), но он был уверен в своих силах — справится, освоит.

— Эй! Мандалай! — крикнул он. — Тащи аптечку! Живей, тугодум!

— Я не тугодум! — оскорбился Мундалабай.

— Ты — раб! — прорычал Тать. — Или уже забыл?

— Тот человек сказал, что я свободен! — Мундалабай указал на труп в бронекостюме.

— И где он теперь? — фыркнул Тать.

— Ушел к предкам, как истинный воин, — ответил Мундалабай, подобравший с земли камень и шагнувший к Татю.

— Ах ты… — Тать вскинул, было, револьвер, но Мундалабай ногой ударил по руке, а затем еще и вдавил ее в землю. А затем уперся коленом в грудь Татя, навалился всем своим весом.

— Я тебе яйца отрежу и подвешу на дереве! — прохрипел Тать, пытаясь освободить руку. — Тебе не жить, раб!

— Моя ‒ не раб! — спокойно ответил Мундалабай и опустил камень на голову Татя. Что-то громко хрустнуло. Тело Татя дернулось, и Мундалабай вновь занес камень, резко опустил его вниз. Брызнуло кровью.

Тело Татя еще дергалось в конвульсиях, но Мундалабаю было уже все равно, он направился к пленнику…