Сердце дракона. Том 12 - Кирилл Клеванский Страница 4

— Сколько эпох мы уже сражаемся с тобой, Хельмер?

— Много, старый враг. Может даже — слишком много… Иногда я уже сам не понимаю — враждуем мы или же дружим.

— Не всех…

— Что? — дернулся Хельмер.

— Ты сказал, что я пережил всех, — повторил волшебник. — но это не так… Может, я не покидаю мира смертных, потому что единственным, кто остался из моего прошлого, это ты — Хельмер, Повелитель Ночных Кошмаров. Ты единственный, кто помнит времена, когда я путешествовал с отрядом «Бродячих Пней». Когда мы остановили ваш Парад Демонов.

Хельмер замолчал.

— Мне нравилась Мери, — наконец произнес он. — единственная из всей вашей братии. Мери Березка — она была горячей дамой. Жаль, я так и не смог её совратить.

— Ты её убил.

— Не своими руками, но не буду этого отрицать. Кровь каждого из «Бродячих Пней», так или иначе, на моих руках… кроме твоей, Мудрец. Полукровка союза человеческой ведьмы и принца Ифритов, огненных Фейри. Ты оказался мне не по зубам. Старая Гвелл хорошо тебя спрятала, когда ты был маленьким, а потом…

И вновь тишина. Тяжелая и гнетущая. Завывал ветер, он гнал снег и осыпал плечи говорящих острыми льдинками. Человек, который помнил столь древние времена, что Император Драконов казался ему несчастным ребенком. И демон, который существовал еще до того, как появился на свет Мудрец, узнавший Почти Все Слова.

— Давай сразимся, Хельмер, — неожиданно произнес волшебник. — сразимся в последний раз. Без хитростей и уловок. Без трюков и обманов. Сразимся так, как сразились бы, если бы встретились вновь — десятки эпох назад, на берегу реки, ночью, когда я убил её духа.

Хельмер ответил не сразу.

— И зачем мне это? Я знаю, что ты победишь меня, Мудрец. Проклятье — ты победишь любого, кроме, разве что, моего мастера, Королев Фейри и Яшмового Императора. Так что зачем мне соглашаться на заведомый проигрыш и смерть?

— Потому что если нет, то я вновь, как и прежде, как сотни раз прежде — я остановлю Парад Демонов. И ты вновь останешься ни с чем.

— Сколько твоей душе, Мудрец, угодно, — пожал плечами Хельмер. — Посмотри на себя, Эш, ты стареешь. Ты отказываешься стать богом и потому твоя смертная оболочка постепенно умирает. Твоя душа крепнет. Твоя сила лишь растет. Но, даже если Бессмертный не властен времени, то все мы подчиняемся костлявой леди. Твое тело умирает. Я же — вечен. И однажды ты либо станешь богом и больше не сможешь вмешиваться в мои планы, либо умрешь.

— Разве в этом есть честь? Разве есть честь, в том чтобы выждать, пока твой враг умрет?

— Честь, — едва ли не сплюнул Хельмер. — байка для юных глупцов. Когда ты умрешь, Пепел, то я одержу победу. Мне нет смысла сражаться с тобой сейчас, чтобы умереть.

— Если захочу, то я проживу еще сотни эпох.

— Хоть тысячи, — пожал плечами Хельмер. — я проживу дольше. Я проживу вечность… Хотя, мы оба знаем, что твои дни сочтены, Мудрец. Твоя смерть куда ближе, чем сотни эпох. Она куда ближе, чем жалкая тысяча лет.

Волшебник промолчал…

— Так что я спрошу еще раз — зачем ты позвал меня, Мудрец. Зачем нарушил мое право и убил мой кошмар?

И Пепел, что неожиданно, вдруг просто вздохнул и тяжело оперся на свой посох.

— Кто знает… — протянул он. — может я просто хотел поговорить со старым врагом… или старым другом… В конце концов, в эту ночь погибнет твой протеже и, может я и не доживу до Парада Демонов, но, хотя бы в этот раз, ты вновь останешься не с чем.

Хельмер сперва засмеялся, а затем, резко опомнившись, протянул ладонь. На неё запрыгнул комочек ночного кошмара и что-то пропищал на ухо своему хозяину.

— Что ты сделал?! — резко подскочил на ноги Хельмер. — Что ты сделал, маг?!

Демон попытался было нырнуть в тень, но не смог. Снег, на котором он стоял, вдруг вспыхнул белым пламенем.

Исчезла поляна, пропали тучи.

Волшебник и демон стояли посреди бескрайнего мрака, который ударами меча прореживал свет разноцветных звезд.

— Эта темница, Хельмер, — произнес волшебник. — она простоит неразрушимой всего одну ночь. Ты пришел в неё по своей воле. Но уйти сможешь лишь тогда, когда падут её стены. И даже со всей твой силой, тебе её не разрушить.

— Что ты сделал, проклятый полукровка?!

— Свел двух вестников вместе, — ответил Пепел. — и, наверное, подписал собственный смертный приговор.

После этого волшебник шагнул в свет одной из звезд. Разъяренный демон, рыча и сыпля проклятьями, остался стоять в одиночестве посреди темницы, созданной величайшим волшебников из когда-либо жившим.

Тем, кто знал ровно столько же волшебных, истинных слов, сколько знали Королевы Фейри, Князь Демонов и Яшмовый Император.

Он знал их все.

Вернее — почти все.

Лишь одно, все так же, оставалось сокрытым.