Станционный хранитель - Варвара Мадоши Страница 4

Мы все сгрудились в контрольном центре: это маленький закуток, где над «конференц-столом» (крохотным таким раскладным столиком) еще во времена МКС приклеили фотографии Гагарина и Королева, а стены увешаны компьютерами и другими приборами. В полу тут есть два крохотных иллюминатора — не то же самое, что гигантские окна Купола, но Купол развернут в другую сторону, к Земле, он нам сейчас бесполезен. Впрочем, из этих иллюминаторов тоже ничего путного не видно.

— Где же, черт возьми, этот Чужой… — бормочет Коля.

— Может, ошибся? — предлагает Олег. — Пошел на стыковку с каким-нибудь спутником побольше и удивляется, чего ему никто не отвечает?

— Типун тебе на…

Тут словно по заказу оживает радио. Оттуда снова доносится перезвон колокольчиков, потом — уже знакомый голос «этнографа и великого путешественника».

— Станция «Мир-2», нахожусь на расстоянии ста километров, приближаюсь. Прием.

— Абдуркан, наш радар вас не берет. Уточните координаты. Прием.

— А, он и не должен брать! — отзывается путешественник довольно легкомысленным тоном. — Это моя маскировка. Мне ее установили на планете… впрочем, ее название ничего вам не скажет… в благодарность за одно важное дело, детали которого я не имею права разглашать. Не снимаю ее по просьбе вашего правительства. На расстоянии прямой видимости меня можно будет заметить. Прием.

— Я пошла в Купол, — решительно заявляет Женя, пока Коля обменивается с инопланетянином техническими подробностями. — Кто со мной?

Разумеется, с ней отправляются почти все — кроме Нараяна, который по расписанию должен быть на подхвате у Коли.

В Куполе нам четверым еле хватает места. Мы как зачарованные пялимся на Землю — там сейчас ночь, почти ничего не видно, потому что мы пролетаем над океаном. Олег первым замечает:

— Смотрите-ка!

Корабль Абдуркана выглядит как блестящая точка, крупнее и ярче далеких звезд — маленький диск. Он быстро, слишком близко на мой вкус, приближается.

К моему удивлению, он совершенно не похож на формы космических кораблей, которые я видел в игре. Больше всего он напоминает сморщенный огурец или баклажан со странными выростами.

— Как он будет стыковаться? — бормочет Женя. — Ему ведь нечем…

— Инопланетные технологии, должно быть, — отвечает Олег. — Меня больше интересует, как он так быстро затормозит! Если двигателями, то там же адовы перегрузки…

— Искусственная гравитация, должно быть, — передразнивает его Женя.

— Как? Как на этой крохотуле — и антиграв?! — убитым тоном вопрошает Руслан.

Известие об антигравитации, очевидно, затронуло в нем что-то личное.

Мне тоже любопытно, как Абдуркан собирается пристыковываться. И я очень скоро получаю ответ на свой вопрос.

С нашей точки зрения кажется, будто его кораблик «падает» на наш стыковочный разъем. Ну или снижается, но слово «снижение» не передает всей скорости процесса.

Когда до контакта остаются считанные метры, его корабль замедляется, каким-то чудом мгновенно гася инерцию. А еще через секунду из носа выныривает гибкий и широкий шланг. Он похож скорее на щупальце или на хобот, чем на порождение техногенной цивилизации. На конце его раскрывается широкий цветок какой-то присоски, которая обнимает наш шлюзовой разъем в любовном объятии.

— Обалдеть, — шепчет Женя. — И никаких тебе стыковочных конусов!

Что такое стыковочный конус, я знаю, проходили: когда «Федерация» состыковалась с «Миром», конус отвели в сторону, и нам пришлось протискиваться мимо него, втянув животы.

— Ну что, — говорит Олег. — Пошли встречать гостя. Андрей, ты в курсе, его хлебом-солью можно кормить? Какой у него там метаболизм?

Вспоминаю свой кулинарный конкурс. Раса Вергааса — как она там называлась, опять забыл! — вроде бы имела примерно ту же цветовую кодировку, что и я сам. То есть углеводы и сахара земного происхождения, по идее, не должны стать для него ядом…

Но это в игре. Хотя на том этапе искин уже активно вмешивался в сюжет, как я понял.

И все равно поставить на то, что эта инфа верна, свою или чужую жизнь я бы не решился.

— Понятия не имею, — говорю я. — Но он ученый этнограф. Расскажите ему пару-тройку анекдотов, и он будет счастлив.

* * *

Но прежде чем Абдуркан вообще появляется на станции, Коля ведет долгие переговоры по рации как с ним, так и с Землей. Нужно выяснить, что его воздух действительно подходит для дыхания, что он не занесет нам болезнетворные организмы — и наоборот, что мы его чем-нибудь не заразим. Все это разрешается ко взаимному удовлетворению: состав атмосферы на корабле этнографа близок к земному, а средства обеззараживания работают автоматически и куда совершеннее земных.

«М-да, — думаю я, — раз так, почему на моей станции вспыхивали эпидемии?»

Впрочем, далеко не от всякой болезни можно защититься поверхностным обеззараживанием, это даже я знаю. А кроме того, эта сюжетная линия может быть целиком фантазией разработчиков, созданной под влиянием памятных им эпидемий начала века.

В общем, Абдуркану разрешают вход, после чего мы выворачиваем люк.

Инопланетянин вплывает на станцию, и я испытываю первый шок.

Во-первых, он оказывается совершенно не похож на себя — в смысле, не похож на тот образ своей расы, который нарисовали наши разработчики. Их высоколобые лица с со свисающими носами и длинными костяными подбородками напоминали мне то ли маски из фильмов ужаса, то ли Месяца Месяцовича из старинных киносказок. Но оказывается, что он выглядит куда антропоморфнее, чем я думал! Да, вытянутое лицо — такие принято называть «лошадиными» — да, очень длинные руки и ноги. Однако если бы я не знал, что передо мной самый настоящий инопланетянин, мог бы принять его просто за очень уродливого человека.