Подмосковье. Парадокс Рузы - Ольга Баумгертнер Страница 4

– Жить будет, спасибо, – сказал Иван и зачем-то добавил: – Хорошего человека спас.

Немой в ответ фыркнул.

– Да-да, знаю, ублюдков ко мне не притаскиваешь, – расшифровал лекарь. – И за это тоже спасибо.

Вроде угрюмый сталкер и не говорил, а через жесты и эмоции, красноречиво написанные на его лице, собеседник все как-то правильно додумывал сам. Немой кивнул и, накинув на голову капюшон своей полинялой толстовки, развернулся, собравшись уходить.

– Постой. Где нашел-то его? – торопливо спросил Абрамов.

Сталкер развернулся, на лице его читалось недоумение.

– Да в курсе я про экспедицию, – пробурчал Иван. – Прямо оттуда и тащил, что ли? Или поближе?

Немой кивнул: поближе, значит.

– И, как обычно, имя спасителя не разглашать?

Сталкер так глянул в ответ, что Ивана передернуло. Хирург кашлянул, чтобы как-то скрыть это невольное движение.

– С остальными что? Не знаешь?

Немой отрицательно мотнул головой, а потом кивнул в ту сторону, куда увезли на реанимационной каталке Захара: мол, у того и спросишь, – и, больше не задерживаясь, зашагал прочь по больничному коридору.

– Понятно. Спрошу потом у Захара, – произнес ему вслед Иван.

Как только сталкер ушел, сразу стало легче. В его присутствии врач всегда ощущал дискомфорт и что-то сродни повышенному давлению, отчего ломило виски и слегка болела голова. И Иван подозревал, что это неспроста. У всех, кто часто бывал в Зоне, происходили какие-то изменения. Чувства обострялись, сталкеры замечали то, на что обычные люди никогда бы не обратили внимания. У Немого эта сверхчувствительность, несомненно, имелась, не зря же он из Зоны всегда возвращался без единой царапины, а в общении превосходно обходился без слов. Ивану даже пришла мысль в голову: а что, если бы он сам тоже молчал и только выражал все эмоциями на лице? Или даже мысленно. Вдруг Немой телепат?

– Сам ты, Ваня, телепат, – обругал себя хирург. – Еще с годик с этим типом пообщаешься и точно мысли научишься читать.

Он развернулся и ушел в отделение реанимации. И вовремя. Следующие пять минут Абрамов с командой вытаскивали сталкера, у которого внезапно перестало биться сердце, с того света. Когда давление и пульс Захара нормализовались и стало понятно, что с ним все в порядке, доктор покинул отделение, ушел в свой кабинет. Жутко хотелось спать, хотя час был еще не поздний. Иван прилег на кушетку, прикрыл глаза. Но в мозгу крутились мысли о прошедшем дне, и еще какая-то неясная тревога не давала отключиться. Выругавшись, Иван сел. Посмотрел на часы, потом, хлопнув себя по коленям, поднялся, открыл дверь в подсобное помещение, вошел и закрыл замок за собой. Наверное, коллеги хирурга очень бы удивились, увидев обстановку подсобки. На столе стоял компьютер с несколькими мониторами для слежения. Рядом – тумба с сервером и записывающим устройством. Иван надел наушники, пощелкал тумблерами, переключая изображения с камер слежения на мониторах. Потом просмотрел список сделанных за день аудиозаписей. Прослушав последнюю, записанную примерно полтора часа назад, Абрамов аж подскочил в кресле. Скинув халат и на ходу набирая номер на мобильном телефоне, он помчался по коридору к пожарной лестнице, которой никто не пользовался, прыгая через ступени, побежал вниз, а затем к блокпосту на въезде в Институт.

Там хирург сел в джип с тремя военными. Машина, рванув с места, исчезла за поворотом дороги, идущей в сторону Можайского шоссе, а еще через пять минут села на хвост старого «Лендровера». Абрамов напряженно всматривался в преследуемую машину, но разглядеть пассажиров в сгустившихся сумерках уже было невозможно. Фары впереди идущего внедорожника вдруг мигнули и погасли. Водитель военного джипа от неожиданности резко выжал тормоз. Дорога впереди оказалась пуста.

– Куда они свернули, кто видел? – крикнул Абрамов.

Они осторожно проехали вперед, но так и не обнаружили на протянувшейся по обе стороны дороги просеке искомую машину.

– Да что за чертовщина-то? – выругался Иван и, взяв рацию, начал отдавать кому-то приказы.

Прочесывать район Можайского шоссе отправились еще пять машин. Однако поиски результата не дали. «Лендровер» как в воду канул.

В госпиталь Иван вернулся ранним утром. Хирург на минуту заглянул в реанимацию к Захару, а затем, оказавшись в своем кабинете, измученный бессонной ночью, рухнул на кушетку и отключился. Проснувшись около полудня, Абрамов снова скрылся в своей загадочной шпионской подсобке, прослушал новые записи. От последних сделался совсем мрачным и еще полчаса смотрел в одну точку, переваривая услышанное.

– Что ж ты так сплоховал-то? – спросил Иван, обращаясь то ли к себе, то ли к неведомому собеседнику. – Как теперь разобраться во всем?

Он тяжело вздохнул, набрал номер на телефоне.

– Добрый день, Дмитрий Владимирович! Не отвлекаю? У нас тут ЧП. Вам надо приехать. Пора.

Оставив Захара на попечение хирурга, Немой вышел из госпиталя. Сунул руки в карманы мешковатых, защитной окраски брюк. Посмотрел на вечернее небо, глубоко втянул в себя воздух, пропитанный запахом сосен, и направился куда-то по одной из многочисленных асфальтовых дорожек бывшего санатория. В госпиталь он привез Захара на «газике», который ему одолжил скупщик хабара в Старой Рузе. Рюкзак Немому пришлось бросить в Зоне, чтобы дотащить Захара.

Через пару минут Немой подошел к КПП, установленному на въезде на территорию Института. Какой-то военный у будки даже махнул сталкеру рукой. Немой едва заметно кивнул в ответ, замедлил шаг у автостоянки, где оставил «газик». Но потом, передумав уезжать, прошел мимо, направившись в поселок бывшего санатория, там жил медицинский и обслуживающий персонал, военные и сталкеры – все вперемешку.

Асфальтовая дорога, прямая как стрела, вела от КПП через совсем заросший лесопарк. За газонами тут давно уже никто не следил, и трава вымахала по пояс. Деревья смыкались над головой плотным пологом. Если бы не зажегшиеся фонари, тут было бы совсем уже темно. По пути сталкеру встретилось несколько нарядов, несших охрану территории. Кто из военных знал Немого, те предпочитали отворачиваться и делать вид, что не замечают его, а новички пялились на легендарную личность, про которую ходили странные россказни, больше похожие на страшилки. Пялились ровно до тех пор, пока случайно не натыкались на колючий взгляд Немого, пробирающий, как стакан махом выпитого некачественного самогона. Только оставлял этот взгляд после себя не жар, а какой-то неприятный озноб и такой же мутный, как пойло, осадок в душе. Смотреть на молчаливого сталкера после такого больше никому не хотелось.

Через метров пятьсот дорога вынырнула из леса, повела дальше в глубь поселка. В основном дома светились электрическим светом, но встретилось и несколько заброшенных. Немой дошел до здания бывшего ДК, где нынче располагалась база местных сталкеров.

Столовая-буфет превратилась в бар, в котором, впрочем, по-прежнему можно было вкусно пообедать. В небольшом концертном зале оборудовали что-то вроде рынка, где торговали всякой всячиной для походов в Зону. Продавали здесь в основном всякую ерунду и ширпотреб для ничего не смыслящих новичков, поток которых не иссякал. Кто-то из них собирался в Зону на поиски артефактов, кто-то на экстремальные экскурсии. Оставив на рынке и в карманах экскурсоводов приличные суммы, новички внезапно сталкивались с проблемой – Зона за забором и Периметр тщательно охранялись военными. А те выпускать в Зону кого попало не собирались. Мошенники, довозя своих клиентов до закрытого КПП Старой Рузы, делали печальные лица, говорили, что ничего не поделать, и в качестве компенсации уговаривали сделать фотосессию якобы в Зоне. В итоге новички уезжали ни с чем, продолжая, впрочем, распространять миф о том, что в Зону можно спокойно сходить как на прогулку.